От тюрьмы и до тюрьмы прогулялись нынче мы

Константин Учитель

Накануне очередного театрализованного спектакля-променада «Маршрут Старухи» его инициатор и идейный вдохновитель, доктор искусствоведения Константин Учитель во второй раз провёл авторскую экскурсию «Две тюрьмы», посвящённую местам в центре Петербурга, которые связаны с рождением, жизнью и смертью Даниила Хармса.

Когда-то ОПЦ писал о Маршруте каждый год. Нас приглашали на эксклюзивные прогулки, мы интересовались любыми деталями, спорили с создателями проекта о вреде и пользе его централизованной режиссуры и особенно любили кокетничать с девушками, разливавшими напитки на пикнике в Лисьем Носу. Но студенты быстро вырастают и уходят в самостоятельное плавание, поколения создателей Маршрута меняются, и очередная «молодая шпана» «стирает с лица земли» уже нас.

Есть в этой грустной и закономерной истории одно исключение — сам Константин Александрович. Он как Хармс, только Учитель. Примерно десять лет назад он придумал, как оживить память о необычайно самобытном авторе и сделать его наследие доступным современной молодёжи, как будто их не разделяет целый век.

Когда-то мы сделали огромное интервью с Учителем — о Хармсе и не только. Мучали его после тяжёлого лекционного дня без малого два с половиной часа. Нам было очень интересно, а Константину Александровичу — тяжеловато.

***

Незадолго до указанного времени начала экскурсии у входа на станцию метро «Площадь Александра Невского 2», закрытого на выходные, стали собираться участники прогулки. Преимущественно это были люди среднего возраста, многие парами, некоторые — с детьми, одетые вполне ярко для солнечного, но не слишком жаркого июньского дня. Главное, что объединяло их — почти все они были вполне счастливыми и благополучными, без характерной печати питерской депрессивности на лице, без слегка безумного интеллигентского огня в глазах. Они были даже слишком счастливыми и слишком благополучными для Хармса и той истории, которую им предстояло услышать. Разумеется, это не упрёк, а наблюдение.

наклейкаЮные и прекрасные студентки РГИСИ раздали участникам экскурсии наклейки, представлявшие собой чёрный квадрат со стилизованным изображением Хармса и адресом сайта Маршрута. Девушки попросили тут же наклеить квадраты на одежду, чтобы затем им было удобнее искать отставших и потерявшихся экскурсантов и возвращать последних в коллектив. Половина присутствующих сразу выполнила просьбу, другая половина тихо её проигнорировала.

Появившийся вскоре Константин Александрович приветствовал всех знакомых и тут же заставил вспомнить, что входит в мой личный топ-3 носителей уникального чёрного юмора. «Рядом с первой точкой нашей экскурсии находится пенитенциарное заведение, — предупредил Учитель экскурсантов. — К нам может выйти полицейский. Возможно, с ним придётся поговорить. Наверное, в этом есть своя прелесть…»

Вдоволь насладившись этой грустной шуткой, я не сразу отметил неточность: из пенитенциарного учреждения к участникам экскурсии с большей вероятностью вышел бы сотрудник не МВД, а ФСИН.

Мы прошли от метро мимо Боткинских бараков на Константиноградскую улицу и остановились у крестообразного кирпичного здания конца XIX века, бывшего городского арестного дома, а ныне — областной тюремной больницы имени Фёдора Петровича Гааза. Вопреки ожиданиям, никто к нам не вышел, зато Константин Александрович достал из сумки ставшую раритетной карту «Санкт-Петербург — Петроград — Ленинград Даниила Хармса» и с её помощью стал рассказывать о детстве Дани Ювачёва. В какой-то момент он остановился и произнёс: «Мне кажется, мой рассказ слишком академичен, и нужно как-то его оживить».

КонстантиноградскаяЗатем Константин Учитель предложил подойти к воротам, отделявшим участников экскурсии от дома, где в 1905 году родился Хармс и где прошло его детство — здания Дамского попечительного о тюрьмах комитета, или Убежища для женщин, выходящих из мест заключения имени принцессы Е.М. Ольденбургской. «Сейчас там находится какой-то “ящик”, закрытое оборонное предприятие», — на удивление небрежно прокомментировал он. На довольно обширной территории, включающей и это здание, располагается Центральный научно-исследовательский и проектно-конструкторский котлотурбинный институт им. И.И. Ползунова, сокращённо — ЦКТИ.

Группа вернулась на Невский и вскоре остановилась у дома 148, где жил советский музыковед, профессор Ленинградской консерватории Михаил Семёнович Друскин. Его брат Яков Друскин в 1942 году вместе с женой (а фактически — уже вдовой) Даниила Хармса Мариной Малич вынес из комнаты поэта на улице Маяковского все найденные рукописи, сохранив произведения Хармса для будущих читателей.

Пройдя по Мытнинской улице с небольшой остановкой на кофе, затем по 8-й Советской и Некрасова, участники экскурсии подошли к дому, где в последние годы жизни находилась та самая комната. Ещё недавно угол дома украшал портрет (мурал) поэта, но в начале июня он был закрашен — со смутной перспективой возродиться в виде световой проекции.

Констатировав наступление очередного этапа борьбы с памятью о Хармсе, мы двинулись в путь, чтобы сделать следующую остановку на Ковенском переулке у католической церкви Лурдской Божией Матери. Там Константин Александрович объявил, что экскурсия затянулась, и пешеходный марш-бросок к Крестам занял бы слишком много времени и сил. Консенсусом было принято вполне приятное решение поехать на троллейбусе с Литейного проспекта.

плакатНа улице Комсомола у стены Крестов юные и прекрасные студентки достали из папки цветные листы формата SRA3 и предложили закрепить их как можно выше на стене при помощи двустороннего скотча. По такому же принципу перед каждым Маршрутом развешивал временные мемориальные доски один из ветеранов спектакля, настоящий герой Егор Татаренко. Инициативные экскурсанты закрепили плакат на стене, но налетевший порыв ветра быстро отклеил верхний правый угол. «Нужен какой-то предмет…» — начал Учитель. Предмет не нашёлся, но оторвавшийся скотч смог закрепить я, всего лишь подняв вверх вытянутую руку.

«Как называлось учреждение, которое находилось здесь?» — внезапно обратился ко мне Константин Александрович. «Следственный изолятор», — тут же ответил я и поразился неожиданной догадке: несмотря на учёную степень и серьёзный опыт исследовательской работы, Учитель крайне избирателен. Его интересует только то, что ему интересно. Так, вы непременно узнаете, что Хармс в своё время любил петь хоралы Баха, песни Бетховена и Гайдна, хасидские и одесские блатные песни. Вы обязательно, даже помимо своей воли, запомните, какой фразой охарактеризовали знакомые внешность переводчицы Эстер Соломоновны Паперной, вернувшейся из сталинских лагерей. Но как точно называется то или иное государственное учреждение, вы не услышите от Константина Александровича никогда.

АрсенальнаяА ещё у Константина Учителя есть любопытная мимическая особенность. Когда он улыбается вам, невозможно понять, действительно ли он рад или ненавидит вас, но старается это скрыть. Хотя, возможно, я зря рефлексирую, и это не оценочное суждение, а утверждение.

Финальной точкой нашего путешествия стала тюремная психиатрическая больница на Арсенальной улице. Именно там, а не в Крестах, в феврале 1942 года скончался Даниил Ювачёв. Память поэта мы почтили молчанием.

Константин УчительКонстантин Учитель, автор экскурсии:

«Сегодня была прекрасная публика. Не знаю, кто эти люди. Год назад погода была хуже, и мы позже начали, поэтому до конца экскурсии остались немногие. В отличие от прошлого года, было меньше точек, где я останавливался, но разговоры были более длительными. Сейчас мы закончили до девяти вечера, и это удача. Не только слушатели, но и я устаю».

Текст и фото: Евгений Веснин

ПОДЕЛИТЕСЬ ЭТОЙ НОВОСТЬЮ С ДРУЗЬЯМИ

Прокомментируйте первым "От тюрьмы и до тюрьмы прогулялись нынче мы"

Оставьте комментарий

Ваш адрес не будет опубликован


*


Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.