В эксклюзивном интервью Охтинскому пресс-центру фронтмен панк-группы «План Ломоносова» и известный актёр Александр Ильин рассказал о творчестве в группе, грядущем альбоме, Владимире Маяковском, клипах, боксе, вегетарианстве, российском кинематографе и не только.
— Когда ты начал писать песни? Какими они были?
— Первые песни я начал писать вместе с группой «План Ломоносова», это было в 2010 году. У меня было четыре текста: «Вектор», «Бегом», «Визор» и что-то ещё, не помню точно.
— Откуда черпаешь вдохновение для новых песен?
— Из жизни (улыбается). Всё, что вокруг происходит, это и транслируется, — в общем, как и у всех, кто занимается подобными вещами. Многообразие жизни.
— Группа «План Ломоносова» была основана в 2010 году. Как оценишь её развитие на протяжении почти десяти лет?
— Я считаю, всё классно. У нас всё получается очень продуктивно, мы готовим к выходу свежую пластинку. Это будет пятая часть нашего бесконечного альбома со сквозной нумерацией. Плюс, в нашем арсенале есть альбом «Облако в штанах», который стоит особняком. Итого, шесть крутейших пластинок за 10 лет — это хороший показатель. Люди любят наше творчество, и мы его любим. Людей становится больше, от этого концерты становятся веселее и, в целом, всё отлично.
— «Облачный кисель или вселенная спит»: кто и как придумывал концепцию клипа, как и сколько снимали?
— Концепцию клипа мы придумывали вместе с режиссёром Колей Сергиенко. Мы с ним, кстати, снимали и предыдущий клип на песню «Мосты».
Со мной связалось руководство музея Маяковского, мне предложили поучаствовать в вечере в честь годовщины поэта. Поскольку в тот день я участвовать не мог, то предложил придумать что-то независимое от конкретной даты и не только со мной, а ещё и с группой. С группой в целом по понятным причинам у музея Маяковского было на одну жирную точку соприкосновения больше, чем со мной. И эта точка — «Облако в штанах».
Мы туда пришли, увидели, насколько прекрасен этот музей. Нам он полностью подходил и визуально, и концептуально, и именно в том состоянии, в каком он был на тот момент. Дело в том, что из-за бюрократической волокиты в музее не могут завершить ремонт, и это происходит уже не первый год. Думаю, их просто хотят выжить оттуда, и я почему-то этому не удивляюсь. Знакомый почерк…
Короче, о клипе. Мы оттолкнулись от смысла песни и от имевшихся локаций. Мы приходили туда с Колей, с оператором и осветителями не один раз, чтобы ознакомиться с помещениями и понимать, какие там можно снять картинки, от чего «питаться», сколько это всё может занять времени и что нам для этого всего нужно. Вместе с Колей разработали концепцию клипа, отталкиваясь от имеющейся информации. Я попросил помощи у художника по гриму Маши Тутукиной, с которой неоднократно работал, и мы давно дружим. Подбором костюмов занимался мой брат Илюха и очень помог в этом плане.
Общими усилиями мы сняли там клип. Снимали три съёмочных дня.
Много времени у нас ушло на постпродакшн: мы сняли клип в августе, а примерно к октябрю смонтировали. Оставалось сделать только цветокоррекцию. Нам с этим должен был помочь один знакомый человек. В силу каких-то своих обстоятельств он очень долго этого не делал. В итоге мы аж в январе или в конце декабря сделали её с другим человеком, что, собственно, дало хороший результат. Как говорится, нет худа без добра: немножко затянули, зато результатом мы очень довольны. Все, кто там снимался, —друзья и подруги, которые всегда поддерживают наши начинания. Получилось дружественное коллективное творчество.
— Из высокохудожественных клипов у «Плана Ломоносова» особо выделяются клипы на песни «Мосты» и «Облачный кисель». Отдаёшь ли ты предпочтение одному из этих клипов или считаешь их удачными в равной степени?
— Я не раздаю пальмы первенства. Это два совершенно самостоятельных произведения, сделанных на одинаково высоком уровне. Там нечего сравнивать, это бессмысленно. Я также не люблю сравнивать книги и фильмы. Не люблю вопросы: «Ваш любимый автор, режиссёр?». Их так много, что я не вижу смысла их сравнивать — каждый по-своему видит и передаёт. Каждый из этих клипов несёт определённую мысль и оставляет особое впечатление.
Более того, я даже не вижу смысла их сравнивать с предыдущими нашими работами, например, с «Фотопанком» или с очень простым клипом на песню «Три ЧЕ», где мы идём по бесконечному мосту. Несмотря на то, что технически он снят довольно просто, он поддержан концептуальной идеей. Песня про рутинный бесконечный процесс — мы идём по мосту, который не кончается. Эта картинка мощно поддерживает смысловую нагрузку песни. Про этот клип тоже невозможно сказать, что он лучше или хуже остальных, — он выполняет ту функцию, которую должен выполнять.
Также не могу ответить, какая из наших песен у меня любимая: я знаю, чего есть классного в каждой из песен, которые мы сочинили. Ко всему, что мы делаем, отношусь одинаково тепло.
— Если про ваш последний клип ты уже рассказал, расскажи, пожалуйста, про участие в съёмках в клипе «Мосты». Чья идея клипа, локации, сценария и прочего?
— Идея клипа моя. Как я уже говорил, снимали мы клип с тем же режиссёром Колей, который и «Облачный кисель» снимал. Режиссёр был тот же, а киносъёмочная группа другая. Клип был сделан совместно с “Allwo production”.
Когда появилась идея клипа, мы начали думать, где его снимать. У ребят возникла идея съездить по Новорижскому шоссе к заброшенному зданию, которое можно видеть в эпизоде с овчарками. Мы поехали туда, было зимнее приключение: полно снега, низкая температура. Мы, конечно, думали, что будет жестковато сниматься, но, тем не менее, локация нам очень понравилась и мы довольные уехали.
Примерно за год до съёмок того клипа с нами связывался владелец школы выживания Дима Колесников — он предлагал посотрудничать и вместе что-нибудь снять. Поскольку у нас не было какой-то конкретной идеи, мы так ему и ответили: сказали, что пока идей нет, но как только они появятся, мы свяжемся и что-нибудь замутим. И вот возникла идея, которая вполне совпадала с тем, что предлагал нам Дима. Мы ему позвонили, и оказалось, что его школа выживания находится примерно на том же километре Новорижского шоссе, что и выбранное нами заброшенное здание. Это здорово совпало, как и много вещей на нашем творческом пути. И мы поняли, что это верный знак, если так всё совпадает.
Частично мы снимали прямо у него на базе, он нам показывал локации где-то в полях, его жена, кинолог, предоставила нам собак для клипа. Туда приехали наши друзья, приехал мой дружбан каскадёр Санёк — у него погоняло «Медведь» — он поставил нам разные трюки и драки. У нас была концепция: все должны быть в белых маскхалатах, а отличать всех должен только какой-то знак. В этом и была задумка: люди сами по себе одинаковые — их отличает только флаг, под которым они стоят. Смысл клипа в том, что персонажи в конце сжигают свои повязки и отличительные знаки в костре, и два главных героя становятся абсолютно одинаковыми.
Мы закупили маскхалаты, бутафорскую кровь, краски, чтобы делать флаги и так далее. Один день подготовительный и три дня съёмок, то есть мы провели в этой экспедиции четыре дня. Нам повезло с погодой в плане того, что было по-зимнему тепло, температура была ближе к нулю. Все себя довольно комфортно чувствовали, если это можно так назвать, потому что съёмки — дело физически тяжёлое. Долго заниматься физическими упражнениями в снегах довольно энергозатратно. Но, поскольку все были свои, съёмки прошли весело, с удовольствием. И клип, на мой взгляд, нам удался — мы смогли сделать всё, что планировали.
— Что испытываешь сейчас при просмотре вашего клипа с огнемётами, эпичными сценами битв и атмосферой постапокалипсиса?
— Я бы не сказал, что часто пересматриваю этот фильм, то есть клип. Хотя, если там есть титры, можно сказать, что и фильм. Я испытываю удовольствие и удовлетворение от проделанной работы, от мысли, которая там транслируется. В общем, я рад, когда мне на глаза попадается этот клип.
— Александр Иванов из группы «НАИВ» в интервью у Дудя год назад говорил, что, к сожалению, российские панк-группы не умеют снимать клипы или делают это очень посредственно. Твоя группа опровергла это утверждение. Скажи, пожалуйста, за счёт чего удалось сделать такие профессиональные клипы как «Мосты» и «Облако в штанах»?
— Дело в том, что мы не такие простые ребята, как кажется на первый взгляд. Я имею прямое отношение к кинематографу. Наш гитарист Денис Хромых тоже давно в теме — он занимался постпродакшеном, он монтажёр и когда-то работал на довольно серьёзных проектах в серьёзных студиях. Остальные ребята тоже не на помойке найдены и подкидывают грамотные идеи. У нас есть вкус относительно визуального ряда и смысловых нагрузок, мы стараемся придерживаться этого вкуса. У нас есть свой взгляд на процесс съёмки клипов.
К нам не раз приходили ребята и девчата с предложениями снять клип, мы говорили: «Приходите — пообщаемся». Мы начинали общаться и задавали такие вопросы, на которые у большинства просто не было ответа. В такие моменты мы понимали, что мы уровнем выше, чем они, и они не могут нам ничего дать — дать можем только мы им.
Отсюда и следует принцип: хочешь делать хорошо — делай сам. Мы имеем такую возможность, мы знаем, к кому, и, главное, за чем обратиться и сами тоже не лыком шиты. К примеру, Денис сам монтировал «Облачный кисель» и «Фотопанк» — об уровне его профессионализма можно судить по этим клипам и не только по ним. Просто мы в теме, поэтому у нас получается делать такие клипы — вот и всё.
— Написание альбома «Облако в штанах» началось с просьбы вашего знакомого сделать песню на стихи Владимира Маяковского. В итоге это вылилось в целый альбом с 19 треками. Тяжело ли было писать музыку на стихи Маяковского со специфической рифмой и текстами?
— И да, и нет. Почему нет? Потому что, во-первых, мы делали это с удовольствием, во-вторых, альбом «Облако в штанах» — это не набор разных стихов Маяковского, это цельное произведение, полностью переложенное на музыку. То, что у Маяковского нестандартная форма стихов, с изменяющимся ритмическим рисунком, помогало нам разнообразить этот альбом, сделать песни разными.
К сложностям можно отнести только ответственность, потому что это не наши стихи — это стихи другого человека, причём, гениального русского поэта. Груз ответственности немного поддавливал, но тем было интереснее. То, что у него такие ломаные стихи, помогало нам разнообразить альбом, плюс — настроение песен зависело от смысловой нагрузки текстов. То, что ритмически строфы отличались друг от друга, помогало нам вычленять припевы и куплеты. То есть, мы отталкивались от его, так скажем, поэтической музыки. Работа над этим альбомом была в большей степени удовольствием, но мучения тоже были. Как щекотка.
— Как ты сам относишься к Владимиру Владимировичу Маяковскому и его творчеству?
— Я его лично не знаю, но, судя по тому, что я о нём читал и смотрел, он, как и большинство творческий людей, в чём-то — безумец, в чём-то — ранимый человек, в очень многих вещах — сильный человек, талантливый, смелый. Его стихи — новый этап стихосложения в нашей стране. Для плеяды поэтов-шестидесятников Маяковский был не то, что кумиром, — они были во многом его последователями. В первую очередь в смелости стихосложения. Это было не что-то академичное, а уже нечто совершенно новое.
А как ещё можно относиться к талантливому человеку? Я к нему очень хорошо отношусь. Если бы я знал его лично, тогда ответ был бы более подробный, а так я могу говорить о нём, судя по его творчеству и по тому, что о нём писали другое люди. Даже биографическое произведение написано кем-то, поэтому оно не может быть на 100% документальным. Это в любом случае лишь трактовки его жизни, а как было на самом деле — ему одному и известно. Но, поскольку его уже нет в живых, он с нами поделиться не сможет. Плюс к тому, что он сам по себе был человек огромного роста, я считаю его глыбой русской поэзии.
— В 2017 году ты говорил, что читаешь одновременно Александра Солженицына «В круге первом» и пятый том Карлоса Кастанеды. Как сейчас у тебя обстоят дела с чтением, что читаешь?
— Сейчас дочитываю последнюю книгу Антуана де Сент-Экзюпери, которая называется «Цитадель». Он написал всего семь книг, и эта — последняя. Как я понял из предисловия, написанного, вероятно, французским издателем, она была дописана, но не была отредактирована самим Антуаном де Сент-Экзюпери, и французские редакторы взяли на себя ответственность немного её подкорректировать. По их словам, они просто убирали повторяющиеся мысли. На мой взгляд, это очень классная книга, я рекомендую её к прочтению и даже возьму одну из фраз оттуда в качестве цитаты в предстоящий альбом.
Это довольно необычное произведение: проза, но читается очень поэтично. Это философское повествование, там нет линейного сюжета. Главный герой в этой книге — принц какой-то восточной страны. Передвигаясь по пустыням или находясь у себя во дворце, он рассуждает о жизни, о своих делах, о людях, о том, что ему рассказывал отец и тому подобное. О жизни, короче. В ходе повествования он, незаметно для читателя, взрослеет, стареет, хотя, повторюсь, там нет прямого сюжета. Каждая глава — рассуждение на какую-то тему: где-то они лагерь разбили, и он отошёл на бархан посмотреть сверху, как себя ведут его воины, где-то — ещё что-то. Очень медитативная книженция.
До этого я прочитал Льва Толстого. У него есть два произведения, которые собраны в одну книгу. Первое называется «Исповедь», второе — «О жизни». За оба этих произведения он был в немилости у РПЦ, одно из них какое-то время не издавали, за второе его предали анафеме. Это достаточно интересные и искренние книги; не знаю, почему на них была такая реакция у РПЦ. Хотя, было другое время, ко всему подобному относились гораздо жёстче. В «Исповеди» Толстой рассказывает о себе с молодых лет до того возраста, когда он писал эту книгу, о своих взглядах на всё вокруг. Произведение «О жизни» — это его помощь читателям в том, о чём им имеет смысл подумать в процессе своей жизни.
Чуть раньше я прочитал книгу Максима Горького «Толстой. Чехов. Ленин». Это сборник небольших, по 15–20 страниц, очерков о людях, которых Максим Горький встречал в жизни, с кем имел счастье общаться, и кто каким-то образом повлиял на то время и на самого Горького. Максим Горький очень просто пишет, без витиеватых мыслей. Хоть витиеватые мысли — это и неплохо, просто некоторые авторы этой витиеватостью выпендриваются или зарабатывают, увеличивая количество строк, а Горький абсолютно не выпендрёжный, по крайней мере, в этом произведении.
— Не было опаски, что после первых альбомов «Плана Ломоносова» аудитория может не принять «Облако в штанах» — альбом на стихи поэта?
— Нет, не было вообще никакой опаски. Прежде всего мы сами понимали, что это классная идея и у нас она хорошо получается. Не приняли бы — и не приняли, это никак не повлияло бы на качество проделанной нами работы. Смысл не в том, чтобы все люди на Земле сказали: «Ах, какие вы молодцы!». А в том, чтобы получилась достойная музыкальная трактовка стихотворного произведения. Смысл был в реализации идеи, которая в нас поселилась и которой мы загорелись. Мы жили этой идеей продолжительное время и ни о чём не жалеем, наоборот — мы очень рады, что всё произошло так, как произошло.
— На протяжении длительного времени на многих концертах и фестивалях ты выступал в майке, которая от концерта к концерту растягивалась и рвалась всё сильнее. Вы принципиально изнашивали эту майку? Сколько примерно она пережила концертов?
— Я до сих пор практикую выход на сцену в этой майке. Она всё ещё, можно сказать, жива, если её ещё можно назвать майкой. Я не принципиально её изнашивал, просто она была для меня максимально комфортной. А касательно того, что она изнашивается — всё в нашей жизни изнашивается, наши тела изнашиваются. Из-за какой-то маленькой дырочки менять одежду — это уже из разряда безрассудного потребления.
По идее я должен был это хотя бы заштопать, как мне бабушка в детстве носки штопала на грибочке. Сейчас эти носки у тебя порвались — ты их выкинул и новые купил. Носки есть и дорогие, и абсолютно дешёвые — они продаются на каждом шагу. Раньше всё-таки бережнее относились к любым вещам. Сейчас люди настолько зажрались в этом плане — после любого посаженного пятна одежда просто выкидывается на помойку. Главное — не визуальная составляющая вещи, а её функционал. Мне максимально удобно в этом находиться, прыгать и скакать. Становится жарко, а если клуб не очень большой и пришло много народа — тогда вообще баня. Поэтому чем больше дырок — тем мне комфортнее. Никакой специальной задачи износить её, чтобы я был в образе какого-то драного человека, нет. Просто мне так удобно.
Плюс — эстетика музыки это позволяет. Понятно, что в консерваторию прийти в том, в чём я одет на концертах… Хотя, тоже можно подумать на этот счёт (смеётся). Но есть же такое понятие: моя свобода заканчивается там, где начинается твоя свобода. То есть, если я приду в консерваторию в трусах, я нарушу волю тех людей, которые не хотели в этот вечер видеть человека в трусах, а хотели видеть людей в смокингах и специально для этого там собрались. В такой ситуации я буду не своенравным молодцом, а просто вредителем, а это уже совсем другой расклад.
— Второго апреля в группе был пост, что барабаны для нового альбома записаны. Прошло уже два месяца, как обстоят дела с новым альбомом?
— Всё отлично, мы всё записали, скоро приступим к сведению альбома.
— Каким будет новый альбом? Сколько композиций он будет включать, на какие темы? Возможно, вы привнесли в него что-то новое, экспериментальное?
— Насчёт количества композиций у нас была идея: группе в этом году исполняется десять лет, и мы выпустим альбом с десятью песнями. Что это будет за альбом? Это будет классный альбом, там будут и весёлые песни, и лирично-красивые, но без соплей, конечно. В новом альбоме мы использовали трубы чаще, чем обычно. Место для эксперимента у нас есть всегда, в каждой пластинке, и новая пластинка — не исключение.
— На концерте 22 ноября в «Арбат-холле» на твоём дне рождения присутствовали лидеры групп «Слот», «Смех», ФПГ, «Порнофильмы», «Анимация», «Монгол Шуудан». Чем тебе запомнился этот вечер?
— Всё было классно, этим и запомнился. Мы со всеми пообщались, повеселились, всё было здорово, публика с удовольствием с нами попрыгала. Всегда очень интересно, когда какие-нибудь талантливые ребята и девчата, с тобой или без тебя, дают новую интерпретацию твоих песен, исполняя их в своём стиле. Это очень любопытно, по моему мнению. Каждый из гостей привнёс в песни что-то своё, за что я им очень благодарен. Я тоже не обламываюсь исполнять вместе с дружественными коллективами их песни, как-то их поддерживать, это просто интересно с творческой стороны. Тут смысл не в том, чтобы к тебе пришли очень известные музыканты, а в том, чтобы к тебе пришли талантливые люди, и вы вместе по-особенному исполнили некоторые композиции. За счёт этого, в том числе, мне запомнился тот вечер.
— Всех ли друзей удалось пригласить?
— Нет, не всех. У кого-то были концерты, если ты о музыкантах.
— 27 ноября вышло двухминутное видео с того концерта, где ты обещал, что скоро будет полная версия, которую мы так и не увидели. В чём причина?
— Причина в готовности видео, насколько я понимаю. У нас, во-первых, не всё там хорошо со звуком, во-вторых, не всё записалось. Нет столько материала, чтобы сделать полноценный видеоконцерт. Но видео на эту тему должно появиться в середине июня, потому что у нас есть один талантливый чувачок Владимир Иванов, который этим вроде как занимается. Так что причина отсутствия видеоконцерта в некоторых технических сложностях. Может удастся пару песен смонтировать, посмотрим.
— Зимой у тебя вместе с лидером группы «Анимация» вышла песня «Красиво». Как и у кого появилась идея создания этой песни? То, о чём поётся там, — действительно твоя позиция?
— Эту песню «от и до» сочинил Костя (вокалист группы «Анимация» — прим.ред.), он позвал меня спеть её вместе с ним на их новом альбоме. Поддерживаю ли я смысл? В отношении самого института церкви — да. В отношении веры — у меня к ней особое отношение, я всё-таки верующий человек. Мысли, которые приписывают Иисусу Христу, мне совершенно не чужды, я обеими руками «за». А вот как ими в итоге пользуются… Меня привлекает в этой песне, как она отражает, что вся эта церковная тусовка в большинстве своём не практикует то, что исповедует и даже делает всё с точностью наоборот. Сатанизм какой-то получается…
— Песня «Красиво» ставит под сомнение честность некоторых церковных служителей, неподкупность церкви и её эффективность. Сталкивались ли вы после выпуска этой песни с чьим-либо осуждением?
— В целом — нет. У меня был небольшой диалог с ребятами, кстати говоря, поклонниками группы «25/17», насколько я понял. Несмотря на то, что это был спор, он вышел позитивным. Я сам, в принципе, спорить не люблю, я люблю аргументированно разговаривать на какую-то тему. Если разговор не аргументированный — зачем разговаривать? У меня нет задачи кого-то в чём-то переубеждать. Пока человек сам не захочет в себе что-то поменять, он этого никогда не поменяет.
В общем, мой диалог с теми ребятами закончился тем, что каждый остался при своих. Особых наездов не было, да и я, честно говоря, не вижу никаких причин для каких-то наездов. Понятно, что в Российской империи нас бы за такую песню расстреляли, повесили или сослали в какую-нибудь ссылку, но сейчас всё-таки XXI век. Понятно, что сейчас есть закон об оскорблении чувств верующих, но, если человек действительно верующий, то в этом плане его чувства оскорбить невозможно.
Закон об оскорблении чувств верующих я вообще не считаю справедливым. Тогда где закон об оскорблении чувств неверующих? У нас же есть атеисты, которых, возможно, каким-то образом оскорбляет трансляция пасхи из храма Христа Спасителя. То есть, это абсолютно неравная и несправедливая ситуация.
Я считаю, что песня «Красиво» не может оскорбить верующих людей. Верующие люди и сами всё понимают: и про часы, и про «Майбахи». В церквях же всё равно идёт торговля: свечами торгуют, иконами, книгами, в общем, мерчем. Все эти приколы были ещё давным-давно. Один из ярких образов — разговор про свечной заводик из «12 стульев» Ильфа и Петрова. Поэтому те, кого изгонял из церквей Иисус Христос, по-прежнему находятся там. На мой взгляд, Христова церковь не находится в каких-то храмах. Я не понимаю, зачем мне нужен посредник для общения с вездесущим.
— Совсем недавно в передаче «Церковь и мир» митрополит Иларион сказал, что с 1998 года динамика возведения церквей в России соответствует полутора-двум храмам в сутки. Как относишься к этому факту?
— Я не очень это ощущаю, честно говоря. Я бы мог к этому как-то относиться, если бы это происходило у меня во дворе, чтобы это мне на глаза попадалось. В целом не вижу ничего плохого в возведении храмов, тем более, если это кому-то действительно помогает. Но у меня есть ощущение, что есть более важные здания, которые надо строить: дополнительные больницы, детские сады, школы, фабрики. К тому же церкви любят забирать прилегающую территорию.
Так что, у меня двойственное ощущение по этому поводу. С одной стороны, кому-то это помогает, успокаивает и настраивает. Не спорю, что церкви и храмы, в большинстве своём, выглядят эстетически очень здорово, и этот вид тоже как-то откликается у тебя в сердце. Но маньячить с этим я бы тоже не стал, это уже перебор, фанатичность какая-то. Имею в виду не футбольных фанатов, конечно, а ревнителей веры. У меня ощущение, что церквей уже достаточно, и надо решить какие-нибудь другие проблемы — многим людям жрать нечего, лучше бы это как-то решали. В церкви всё равно тебя никто кормить не будет, максимум дадут тебе просвирки и винца ложечку, и то в праздник. Я не уверен, что это всё нужно возводить в таком количестве.
— В начале марта «План Ломоносова» поучаствовал в трибьюте группы «25/17», сделав кавер на песню «Только для своих». Почему выбрали эту песню? Как оценишь её в вашем звучании?
— По-моему, она у нас звучит классно. Я считаю, что мы добавили этой песне огоньку. Кстати говоря, в этой песне второй куплет полностью читал мой брат Лёха. То есть, это не просто кавер нашей группы, это некий фит с, как он себя называет, che911. Почему эта песня? Во-первых, у неё шикарное название — «Только для своих». По-моему, это беспроигрышный вариант. Тем, кто что-то не понял в этой песне, нужно обратиться к её названию: эта песня только для своих. Ну и, конечно, какие-то части этого стихотворения в нас откликаются. По смысловой и музыкальной составляющей нам показалось, что будет круто, если её сделаем именно мы.
— А как насчёт фитов? Пока у «Плана Ломоносова» есть песня в дуэте с группой «Йорш», в дуэте с группой «Анимация», песня «Три ЧЕ» с Кэшем, также трек «Не торопись» с Горшком и Чачей. Хотел бы ты ещё с кем-то из музыкантов вместе записать песню?
— Почему нет? Смысл не в том, что мы сидим и ждём, с кем бы записать песню. Это никогда не было самоцелью, по типу: «А давай запишем песню с этим, а потом будем думать, что же петь». Наоборот: появлялась идея, мы созванивались с музыкантами и общались на эту тему. Из того, что ты перечислил, с «Анимацией» мне петь Костя предложил, с группой «Йорш» — тоже песня Димона, с Кэшем песня «Три ЧЕ», у неё довольно интересная история.
Мы давно придумали передачу, которая называется «Камера наблюдения», смысл был в том, что в каждом выпуске новый гость и новая песня. То есть приходит дружественный музыкант, и мы вместе сочиняем и записываем песню, всё это снимаем, монтируем и делаем из этого передачу. Первым гостем как раз был Кэш, и мы в рамках этой передачи сочинили песню «Три ЧЕ» и даже сняли клип, который, кстати, тоже снимал мой брат Лёха, читавший один из куплетов в кавере на «25/17».
С Чачей и Горшком было так: сначала мы сочинили песню «Не торопись», потом поняли, что повествование в ней идёт от имени трёх разных людей. Что самое интересное, я, Горшок и Чача находились в разных возрастных категориях — как и в песне, повествование в которой идёт от лица трёх разных персонажей. Наш возраст идеально подходил: мне тогда было лет 25, может, чуть побольше, Горшку — за 30, а Чаче — за 40. Смысл был не в том, чтобы в записи участвовали одни из самых знаменитых панк-рок исполнителей, а в том, что концептуально это всё подходило, тем более, песня им понравилась.
Возвращаясь к вопросу о том, с кем бы я хотел спеть: если будет классная идея — да хоть с кем, главное, чтобы была идея. Маркетинговых расчётов по этому поводу нет, мы такой фигнёй вообще не занимаемся.
— Есть ли ещё музыканты, группы или отдельные песни, на которые хотели бы сделать кавер? Чтобы публика услышала эти песни в звучании «Плана Ломоносова»?
— Как только появляется такая идея, мы это делаем. Мне в последнее время нравится группа “Idles” — такие безумные англичане. Нравится всё их творчество, но несколько треков очень сильно заходят, и было бы прикольно людям через нас рассказать о такой группе. Но сейчас нам пока есть, чем заняться. Если возникнет оказия, тогда запишем.
С другой стороны, я не всегда понимаю, зачем нужно делать каверы. Допустим, мы однажды делали кавер на группу «Громыка» — на песню «Шаляпин». Это тоже был трибьют-альбом, как и у 25/17, где несколько музыкальных коллективов делали каверы на них. Когда они нам предложили поучаствовать, первое, что пришло в голову — кавер на песню «Говорил я вам». Она у нас в топе, мы её даже одно время по нескольку раз подряд слушали и прикалывались. Это очень классная песня, но, на мой взгляд, она выполнена идеально, и я вообще не видел смысла её перепевать. Она сделана идеально «от и до», от точки до точки, шаг вправо, влево — всё будет другое. А песня «Шаляпин» очень классная, но в ней с самого начала был какой-то потенциал для нас. В оригинале она медленнее, плюс мы спотыкача в неё добавили, так что было, куда расти. А в песне «Говорил я вам» некуда расти.
Так же с “Idles”: я думал, что было бы здорово перепеть, но, с другой стороны, это уже исполнено так, как нужно. И какой смысл их перепевать? Там и так очень много дури, в хорошем смысле.
Каверы — это очень интересное занятие, если ты не просто переигрываешь песню как она записана, а действительно в ней ковыряешься и как-то разминаешь её в творческом плане, как-то модифицируешь, добавляешь свой характер, своё звучание. Тогда это здорово.
— Все идеи и тексты группы принадлежат тебе или сочинением песен занимаются все участники коллектива?
— Тексты пишу я (естественно, кроме альбома «Облако в штанах»), а музыка — в основном, коллективное творчество. Мы можем во время репетиций начать что-то наигрывать, и что-то может начать наклёвываться на песню. Можем на готовый текст сочинить музыку. Также кто-то может принести свои заготовки, сочинённый риф или когда-то сочинённую музыку. Мы берём эту музыку в разработку, и потом я поверх неё сочиняю текст. Вот сейчас, допустим, мы писали альбом к десятилетию группы — почти все тексты я написал после появления музыки, хотя в основном происходит наоборот.
— У тебя больше пятидесяти ролей. За десять лет ты успел сняться в фильмах «Переводчик», «Тренер», «Обмен», «Танец с саблями», «Друзья друзей», «С пяти до семи», «На седьмом небе», «Легенда о Коловрате» и других. Никогда не было мыслей закончить с одним из дел, ведь совмещать актёрскую и музыкальную деятельность довольно непросто?
— Пока таких мыслей нет.
— С 2010 года ты снялся в 300 сериях знаменитого русского сериала «Интерны», где сыграл культовую роль врача по фамилии Лобанов. Долго ли тебя преследовал образ Лобанова и преследует ли он тебя сейчас?
— Меня лично не преследует, может, в сознании каких-то людей он и остался. Время идёт, всё меняется, и эта ситуация — не исключение.
— На концертах и в группе в ВК вы часто употребляете восклицание «Хой!». Откуда это пошло у вас в творчестве?
— В нашем творчестве от нас и пошло (смеётся). Мы ориентируемся только на себя. Честно говоря, не могу проследить, когда и где я в первый раз услышал это слово, когда это появилось у нас в группе. Однажды мы поняли, что это не просто уместно, а полноценно дополняет картину и ощущение от песен.
— Твоя цитата: «Жаль, что в России пока малоразвито неформальное движение — не то, что на Западе». Как ты считаешь, почему у нас не развито неформальное движение и что делать для того, чтобы его развивать?
— Не очень помню, в каком контексте я это говорил. Ну а каким образом развивать? Либо ты сам что-то делаешь, либо не делаешь. Не вижу смысла заниматься пропагандой или окучивать кого-то: люди либо увлекаются чем-то, либо не увлекаются. У каждого должен быть свой путь, если кто-то вписывается в движение — отлично, если нет — значит, нет, это не является проблемой. Смысл неформального движения в том, что люди пытаются вести себя по-своему, избегать навязанных стереотипов или мнений по какому-то поводу. А если со своим взглядом на жизнь лезть к остальным, тогда ты будешь противоречить сам себе. Так что готов к любому развитию событий в этом плане.
— Ты говорил, что тебе нравятся путешествия и походы. Какие свои самые яркие путешествия можешь выделить и откуда вообще пристрастие к путешествиям?
— Все путешествия чем-то по-своему яркие. Тем мне это и нравится, что в каждом месте есть какой-то свой кайф. Для себя я давно вычислил, что моё любимое место на земле — там, где я нахожусь в данный момент. Где бы ты ни находился, ты должен находить то, чем это место привлекательно для тебя, что ты можешь в нём полюбить. Тогда твоя жизнь будет протекать в приятном ключе. Не надо заострять внимание на каких-то недостатках, надо наоборот вычленять достоинства происходящего с тобой. Я тебе говорил о любимых книгах или писателях — то же самое у меня с любимыми местами: каждое место что-то тебе даёт.
— У тебя есть маленький сын Саша. Будешь приобщать его к музыке или театру? Может, отдашь в театральную или музыкальную школу, тем более, на барабанах, хоть и на детских, он уже неплохо играет?
— Он сам с этим определится. Если ему захочется, я, конечно, помогу в плане освоения чего-нибудь, каких-то советов. А если не захочет, значит, будет заниматься тем, к чему его тянет. Кто-то говорил, правда, не помню кто точно, может Генри Форд, короче кто-то из прагматичных ребят: счастье — когда ты занимаешься тем, что любишь и тебе платят за это деньги. Я считаю, что человек должен сам определяться с тем, чем ему заниматься и что будет его кормить. Если плюс ко всему доход от выбора своего пути будет ещё и большим — вообще замечательно, тогда это удача, потому что, когда занимаешься любимым делом, оно отвлекает тебя от мысли о том, сколько стоит твоя работа и можно всю жизнь жить, причём счастливо, не зарабатывая практически ничего. Я считаю, что он сам должен определиться: будет расти, смотреть мир, пробовать что-то и в какой-то момент, может, не с первого раза, поймёт, что ему по душе. Я думаю, его могут увлечь и музыка, и театр, потому что это очень увлекательные занятия.
— Ты говорил, что в школе слушал «Нирвану», “Sex Pistols” и «Гражданскую оборону». Чем тебя тогда привлекали эти группы и сохранилась ли любовь к ним сейчас?
— Это далеко не весь список групп, которые мне нравились. В 90-е годы была популярна тяжёлая музыка, в тот момент было много всего в этом жанре, он был на волне. Потом всё качнулось в другую сторону. По поводу того, слушаю ли я их сейчас — почему бы и нет? Если слышу этих исполнителей, получаю удовольствие. Но в последнее время я не очень много слушаю музыку в целом. Когда учился в школе, посвящал этому больше времени, да и в институте тоже. Одно время я практиковал пешие прогулки по городу с плеером, но в определённый момент вообще исключил плеер. То есть, мне вдруг стало не хватать звуков жизни. Обычно я ходил с каким-то фончиком, раскрашивал реальность музыкой, а потом мне захотелось более реальных впечатлений от прогулок. Прослушивание музыки занимает голову, так сказать, «оперативку». Но если мне попадаются группы, которые я слушал ещё в институте и в школе, я с удовольствием их слушаю до сих пор. Если взять, допустим, “Sex Pistols” или «Гражданскую оборону», в зрелом возрасте я больше их слушал, нежели в школе. «Гражданскую оборону» вообще в первый раз услышал не на кассете, а на гитаре, в исполнении друзей. Потом у меня была кассета, очень плохого качества, просто невыносимого, но в этом что-то было, было прикольно. Мне до сих пор нравятся эти группы.
— Ты не раз замечал, что занимаешься боксом. Как и когда пришёл в этот вид спорта?
— Я позанимался боксом после двадцати, лет пять. Потом у меня был перерыв года четыре. После перерыва ещё года два прозанимался. Сейчас самоизоляция, такой возможности нет. Уровень хороший, тренер классный.
— В группе «Плана Ломоносова» в ВК в аудиофайлах есть композиция с названием «Начало. План Ломоносова», где ты в сказочной манере рассказываешь историю группы. К чему это было сделано, когда и зачем?
— Это было сделано ещё до выхода первого альбома. Название трека говорит само за себя, это некая отправная точка.
— После съёмок фильма «С пяти до семи» ты отмечал, что очень рад, что наконец-то сыграл лирического героя в кино и что это очень важно для тебя. Есть ли роли или образы, в которых ты бы ещё хотел себя попробовать?
— Их, на самом деле, полно. Чем шире разброс ролей, тем интереснее. Мне в творческой профессиональной жизни интересно не просто использовать какие-то наработки, а всё время пробовать себя в чём-то новом. Мне кажется, это клёво. Есть артисты, которые играют одну роль всю свою жизнь. Например, в итальянском театре чувак всю свою жизнь играл Труффальдино — всю жизнь, до старости. То есть он, будучи уже дедком, продолжал играть Труффальдино и умер, будучи до сих пор Труффальдино. Может быть такой путь: актёр всю жизнь играет одну роль, и с каждым разом его мастерство исполнения становилось всё круче. А мне интересно разнообразие.
— Ты говорил, что начал курить с пятого класса. Не повлияло ли это на здоровье в дальнейшем с учётом того, что ты фронтмен панк-группы, и от тебя требуется активно двигаться на сцене больше часа практически без перерывов и петь песни?
— Наверняка на здоровье повлияло, здесь к гадалке не ходи. Но, всё равно, здоровья пока ещё хватает, тем более, я последние несколько лет за ним хоть как-то слежу. Может, это какие-то возрастные прибабахи, не знаю. В целом я себя пока нормально ощущаю и справлюсь с нагрузкой. Бокс тоже даёт некислый запас здоровья, то есть, я могу выдерживать большие нагрузки.
— Как оценишь нынешний российский кинематограф как актёр?
— По-разному. В основном не очень, но бывают проблески.
— Среди более чем пятидесяти ролей есть ли несколько, в которые тебе больше всего понравилось вживаться?
— Я всегда с удовольствием подхожу к работе. Если я взялся, надо делать в радость. По поводу качества проделанной работы — ко всему ровно отношусь. Считаю, что нигде не филонил.
— В 2018 году ты снялся в фильме «Тренер», который является дебютным в режиссёрской карьере Данилы Козловского. Как тебе работалось с ним?
— Очень хорошо. Мне было комфортно и интересно. Козловский очень энергичный и добрый человек с пониманием того, что он делает. Фильм получился на хорошем уровне, и я очень рад нашему с ним взаимодействию.
— Смотришь ли ты сам спортивные трансляции? Может, следишь за отдельным клубом?
— Я раньше смотрел футбол, болел за ЦСКА, но потом это куда-то ушло. Сейчас я только что-то смотрю урывками в «Ютубе», разборы матчей или схваток ММА, или бокс. Очень много всего в спорте происходит. Учитывая то, что я телевизор не смотрю много лет, мне это ещё и насильственным способом не попадается на глаза. Смотрю разные тренировки, мастер-классы, это интересно.
— Ты говорил, что тебя нет почти во всех социальных сетях и что телевизор ты не смотришь. Были ли случаи, когда из-за этого возникали какие-то проблемы?
— Нет. Для меня это не составляет проблемы. Телевизор и интернет для меня не являются основными источниками информации. У меня есть много друзей, интересующихся разными темами. Если из озвученных ими тем что-то заинтересует, ты всегда можешь залезть в интернет и узнать об этом поглубже. На самом деле, мимо ушей ничего не проходит. Даже если всё тебе поотрубать, всё равно кто-то обязательно будет что-то рассказывать. Я, конечно, вижу и слышу всего поменьше, но нет ощущения, что я живу в какой-то пещере и ничего не знаю. Важное я слышу, в этом плане никаких казусов не было. Если надо в определённые соцсети войти и там кого-то найти, мне в этом также могут помочь мои друзья.
— Во время ваших концертов не раз слышал споры о том, кто на сегодняшний день является королями российской панк-сцены. Одни утверждали, что это вы, другие возражали что «Смех» или «НАИВ». Поделись, кого ты считаешь королём панк-сцены на сегодняшний день у нас в стране?
— У меня возникает диссонанс, когда я слышу «главные на панк-сцене» или «король панк-рока» — для меня это какая-то бессвязная чушь. С понятием «панк» у меня никак не вяжутся слова «главный» и «король». Речь идёт о равенстве, так какие тут могут быть короли или главари? Для меня их не существует. Просто существуют люди, которые этим занимаются. Каждый хорош по-своему.
Что значит «главный в панк-роке»? Это, скорее, относится к поп-сцене, к Майклу Джексону, например. Вот он король поп-сцены, это всё куда-то в том направлении. А в нашей среде такого быть не должно.
— Тогда можешь выделить несколько наиболее ярких для тебя отечественных панк-коллективов?
— У тебя «F.P.G» на шкафу висит — замечательная группа, классные ребята, играющие классное музло. Зачем перебирать все группы, которые ты и сам без меня знаешь?
— Во время разговора с Чачей Ивановым ты поднял довольно интересную тему. Сейчас подрастающее поколение в большинстве слушает довольно отвратную музыку, которую ты не понимаешь. Сейчас нет чётких рамок хорошего и плохого, поэтому нынешнее молодое поколение живёт без понятий, оно среднее. Сейчас происходит «массовое отупение». Как ты считаешь, с чем это связано, когда это отупение началось и как его закончить?
— Сначала было слово (смеётся), и слово это было бог. Где-то пишут, что всё началось с этого. Отупение началось как раз с развитием передатчиков массовой информации. Все туда зависли, и информации идёт столько, что людям некогда подумать и переварить её. Ты можешь смотреть сколько угодно умных видеороликов и думать, что ты в этот момент умный, но, по сути, ты мало что из этого запоминаешь. Я не сторонник того, что нужно запоминать всё, что услышал, просто нужно оттуда выхватывать отдельные мысли и ощущения. Но в большинстве своём люди просто всё бездумно поглощают.
Музыка сейчас сильно упрощается. Слушателю ведь тоже хочется воспроизводить музыку, ассоциировать себя с любимым исполнителем. Только, допустим, чтобы ты воспроизводил музыку на гитаре, ты должен сесть за это дело и не раз — желательно практиковаться на протяжении нескольких лет. А сейчас можно скачать какие-нибудь звучки, база-то большая, зачитать под них что-нибудь. Плюс, как ни странно, смысловая часть текста куда-то теряется, хотя для русского слушателя эта часть творчества всегда была необходима.
Если вспомнить времена, когда в топах был русский рок, все исполнители, кто был в топе, были настоящими поэтами. А сейчас шмех-бех. Учу, как наклепать такие песни: берёшь слово, забиваешь в гугле генератор рифм — и вот твоя песня готова. Бек-шмек, трек-хрек, ты на кнопку нажал, и всё заиграло. Сейчас это менее энергозатратная тема. У человека есть мозг, который не особо любит тратить энергию, он любит её потреблять (смеётся). Я думаю, что упрощение всего — эта одна из причин повсеместного отупения.
Что с этим делать? Надо заниматься своим делом, делать его качественно и так, как ты его видишь. То есть, заниматься не рвачеством, а ответственно подходить к тому, что делаешь. У людей должен быть вкус, а он тоже прививается. Ты должен не только уметь на гитаре играть, ты ещё должен слушать разнообразную музыку, читать что-то, узнавать новое, жить интересно, чтобы тебе было что транслировать.
А когда тебе транслировать нечего, тебе 15 лет, секс, бухло и так далее, — собственно, об этом песни и идут, потому что ничего больше молодые люди не фиксируют в своём творчестве. Понятно, что есть разные представители, но мы сейчас говорим о подавляющем большинстве. Могут быть такие ситуации, что ты никогда не выезжал из своего небольшого города, что у тебя очень узкий ареал проживания. Но ты же можешь в таком случае почитать чего-нибудь, если не хватает своего опыта! Творчество превратилось во что-то бытовое, исчезли романтика и поэтичность, всё стало скучненько.
— 18 сентября 2019 года ты вышел на пикет к зданию администрации Президента РФ в поддержку Павла Устинова. Ты задал интересный вопрос, когда обсуждал законность задержания и виновность задержанного: «Почему мы не практикуем то, что исповедуем?». В таком случае скажи пожалуйста, что мы должны практиковать?
— То, что исповедуем (смеётся). Ответ очевиден. Если брать ту ситуацию, то надо конкретно и справедливо относиться ко всему происходящему. Вот схватили человека, избили, хотели посадить, а он оказался, вроде как, и не при чём. В итоге его отпускают, так как он не виновен, но дают условный срок. За то, что не виноват. Это же из ряда вон выходящая ситуация! Надо быть внимательным к таким ситуациям, такого не должно происходить. При этом утверждается, что мы демократическое справедливое общество, а на деле немного иначе — об этом и речь, о лицемерии.
— Почему и когда ты стал вегетарианцем?
— Это было давно, лет 6–7 назад, и концов уже не найти. Могу сказать, почему продолжаю быть вегетарианцем. Потому что отталкиваюсь от своего опыта в этом деле. Я чувствую себя лучше, вот и всё. Остальные причины уже не важны, а их, на самом деле, много. Много источников, из которых можно узнать про вегетарианцев с разных точек зрения: с физической, с метафизической и не только. Во многих философских и религиозных произведениях проскакивает эта тема. Узнать об этом можно с разных сторон в любой момент твоей жизни, просто набрав в интернете или почитать соответствующую литературу. Но в целом это для меня уже не имеет никакого значения, потому что я имею свой опыт жизни без мяса.
— За эти семь лет было ли хоть раз сильное желание поесть мяса?
— Нет, всё нормально. У меня были такие моменты, когда по работе надо было есть куски мяса, и я это делал без каких-то переживаний. Но и обратной тяги у меня тоже не возникало. То есть, не было такого, что я откусил бутерброд, мне сказали стоп, а я его доел. Мне нравится, что я в этом плане не нахожусь с собой в какой-то борьбе, я не преодолеваю себя для этого.
— Чем занимаешься в период самоизоляции?
— Езжу в деревню к родителям и пишу в Москве альбом.
— Сейчас довольно непростое время. Что можешь пожелать и посоветовать людям?
— Во-первых, большинству людей я искренне желаю найти источник дохода, источник существования и выживания в этой ситуации. Помощи в финансовом плане, как я понимаю, ждать бессмысленно, и с этим нужно что-то делать. Но сейчас лето на носу. Те, у кого есть земельные участки, могут туда свалить, посадить картошки, вырастить что-нибудь, грибов и ягод пособирать, если не арестуют, рыбы половить. В общем, на даче ещё можно как-то протянуть.
Людям, которые живут только в городе, у которых малый бизнес не находится у государственной кормушки на обеспечении, желаю вдохновения и идей, связанных с этим.
Желаю нам всем не подхватить заразу, если она существует (смеётся), да и в целом не унывать — это самое главное. Уныние ничего не решает, оно только мешает, оно абсолютно обезволивает и обезоруживает, в унынии человек не может ничего продуктивно делать и придумать, не может справиться со сложными ситуациями. Всем желаю добра, здоровья, хорошего настроения, классного лета и какой-то развязки этой ситуации. Она сильно поменяла жизнь очень многим людям. Это мощный стресс, надо это пережить с улыбкой на лице — желательно не идиотской, а осознанной и благостной.
Интервью: Александр Петрич
Фото: Денис Винокуров, Александр Сазонов, Анна Фокина, Вероника Куницына, Иван Савельев
Прокомментируйте первым "Александр Ильин: «Мы не такие простые ребята, как кажется на первый взгляд»"