Варвара Сополева: «Важно никого не осуждать»

Сополева

На площадке Социально-художественного театра 24 и 25 мая пройдут премьерные показы спектакля «В некотором царстве», посвящённого судьбам секс-работниц. Это дипломная работа Варвары Сополевой, студентки режиссёрского курса Анатолия Праудина в РГИСИ. Накануне премьеры Варвара поделилась историей создания спектакля с читателями Охтинского пресс-центра.

Сополева— Почему Вы выбрали для себя жанр документального театра?

— Наш спектакль получился не совсем документальным, в нём есть большая доля сочинения. Документальность для нас была только формой изучения материала, исследования мира. А сам спектакль скорее сказочный. Да, в нём есть документальные фрагменты, которые разрушают сказку, — это приём.

Для того, чтобы он состоялся, мы проделали большую исследовательскую работу: непосредственно общались с секс-работницами и изучали все процессы, которые их окружают, общались с работниками фонда «Астарта».

Если отвечать на вопрос «почему»… Наблюдение — один из методов создания спектакля. Театр при любом раскладе основан на реальной жизни. Для того, чтобы что-то поставить, надо сначала изучить. Например, когда Константин Станиславский делал спектакль «На дне», они с актёрами ходили к реальным бездомным. У некоторых это вызвало непонимание: все и так знают, что есть бездомные. Но это был всего лишь театральный метод изучения жизни.

Мне это очень близко, этому меня учили в мастерской Анатолия Праудина. Общаясь с людьми, отличными от меня, я узнаю, что мир очень большой. Благодаря театру, я могу всё это узнавать, вживаться в это и рассказывать людям, а они будут с удивлёнными глазами на это смотреть.

— Вы сказали «сказка, которая разрушается документальными вставками». Сказка о чём?

В некотором царстве— Это страшная сказка. Изначально, — например, в эпоху братьев Гримм — они писались не для того, чтобы повеселить, но чтобы предупредить и обнажить страшные стороны жизни. В нашем случае получилась как раз такая страшная сказка. Пока не могу сказать, станет ли она для кого-нибудь предупреждением, но в ней точно есть серьёзный пласт малоизвестных для нас явлений социальной жизни: насилие, давление и кризисные ситуации, в которых оказываются секс-работницы. Да и люди, которые пользуются их услугами, тоже не очень счастливы.

Пришла такая ассоциация. Ты подходишь к мусорному контейнеру и думаешь, что сейчас выбросишь свой пакет и пойдёшь дальше. Открываешь контейнер, а там лежит какая-нибудь тухлятина, и ты не знаешь, что с ней дальше делать. И она занимает весь контейнер, так что тебе даже некуда выбросить свой мусор.

Сказка не совсем приятная. Мы для себя сформулировали тему, которая сквозила на наших репетициях: люди — мусор. Мы привыкли к тому, что используем друг друга в собственных целях, речь только о масштабах.

— Почему именно эта тема?

Сополева— Не то, чтобы я испытывала на себе какое-то особенное давление, будучи женщиной, но в режиссёрской профессии приходится слышать: «женская режиссура», «женщине не надо быть режиссёром». Иногда в театре я сталкивалась с тем, что особенности психологии мужчин и женщин мешают сработаться. А в режиссуре, где приветствуются авторитаризм, назидательность, умение держать всё в кулаке — качества, которые мы обычно приписываем мужчинам, — невольно начинаешь думать, как ты будешь работать…

Видимо, так совпало, что я пришла в фонд «Астарта», чтобы в учебных целях, для своей однокурсницы сделать наблюдения за секс-работницами. Довольно быстро убедилась, что они очень круто рассуждают на тему женщины в обществе — не только о том, что они угнетённые. Благодаря ним поняла, как нужно работать мне, чтобы найти определённый баланс. Получается, что в процессе этой работы я нашла ответы и на очень важные личные вопросы, связанные с женским самоопределением в режиссёрской профессии.

— Как в вашем спектакле расставлены акценты при упоминании о жертвах насилия, о дискриминации, персональных данных ваших героинь, их репутации?

В некотором царстве— Для меня было важно никого не осуждать. В какой-то момент исследования я поняла, что у людей, которые так или иначе погружены в эту сферу, существуют собственные порядки и собственная мораль. И я не могу их осуждать. В них надо разобраться и попробовать размотать этот клубок. Есть моменты, которые я считаю вредными и пагубными.

В спектакле постоянно возникают перевороты ситуации. Всё не то, чем оно кажется — как в сказке. Акценты расставлены неожиданно и неочевидно.

Когда начинаешь копаться в причинах того, почему они начали заниматься оказанием услуг в этой сфере, причины оказываются совершенно дикими: насилие, безденежье, желание лучшей жизни. Этот выбор не так очевиден, как нам кажется. Поверхностные моральные ценности, которые некоторые люди пытаются использовать в качестве аргумента против секс-работниц, меня, как режиссёра, не устраивают.

Мы задавали себе вопрос, который сформулировала одна из актрис: «На что ты готов ради своих иллюзий»? Что ты можешь сделать с собой и на какие уступки пойти, чтобы добиться желаемого? Это моральный компас, очень далёкий от догм.

— Вы не оправдываете их однозначно?

— Да.

— И не обеляете?

Сополева— Во многом я на их стороне. Обычно обвиняют того, кого легче всего обвинить. Да, они уязвимые люди. При этом делать кого-то святыми тоже не стоит.

— В вашем спектакле не идёт речь о сексуальном рабстве?

— В сказочном мире спектакля рабство является одним из обстоятельств, в которых существуют герои. Далеко не всё происходит добровольно — это мы тоже учитывали в нашей работе.

— У вас есть персонажи мужского пола?

— Есть.

— Это тоже секс-работники?

— Не буду рассказывать, должна быть какая-то интрига.

— Разумеется. Просто интересно, насколько широкий диапазон вы охватываете.

— Мы старались брать самые необычные истории. Вы даже не представляете, насколько широк спектр услуг. Есть множество сегментов, разные возрастные рамки.

В некотором царстве— Есть и несовершеннолетние?

— Всех персонажей мы сочинили на основе историй нескольких реальных прототипов. В сфере, которую мы изучали, действительно есть и несовершеннолетние. Когда ты это узнаёшь, у тебя отваливается челюсть, ты три ночи не спишь и с огромным трудом воспринимаешь это как реальность.

— Вы предлагаете в спектакле пути решения?

— Суть социального проекта в том, что мы поддерживаем связь с девушками, зовём их на спектакль. Они что-то скажут нам об увиденном. А вот путями выхода занимается фонд, с которым мы сотрудничаем. Как правило, они связаны с полной сменой образа жизни и переездом.

— Вы говорите о работе с конкретными людьми. А в самом спектакле вы даёте надежду?

Сополева— (смеётся) Я считаю, что спектакли не для этого создаются. Я вообще не за надежду. Она тоже бывает иллюзией. Давайте сейчас мы всех обнадёжим и скажем: «Ребята! Мы сейчас выйдем отсюда культурными и просвещёнными!» Для начала нужно понять, что не стоит кидать камни в людей, которые слабее тебя.

В нашей культуре секс-работниц принято либо романтизировать, либо максимально опошлять. А вот показать их живыми людьми, которых что-то давит, которые к чему-то стремятся — наша задача состояла в этом. Мне кажется, это и есть светлое начало.

— И в этом месседж?

— Да. Кроме того, мы обнаружили, что людей из этой сферы гнетёт сильное чувство стыда и вины. У меня есть важная эмоционально-чувственная задача: чтобы люди, которые придут на спектакль, перестали требовать от себя быть всегда супер-моральными или корить себя за то, что принято считать супер-аморальным. А ещё важно, чтобы вместе с нами это могли пережить люди, с которыми мы общались. Погоревать.

— Поводы заплакать в спектакле есть?

— Для меня — есть.

Интервью: Евгений Веснин
Фото: Алиса Фредерикс; из личного архива Варвары Сополевой

ПОДЕЛИТЕСЬ ЭТОЙ НОВОСТЬЮ С ДРУЗЬЯМИ

Прокомментируйте первым "Варвара Сополева: «Важно никого не осуждать»"

Оставьте комментарий

Ваш адрес не будет опубликован


*


Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.