Владислав Кодола: «Центральный нападающий — мозг пятёрки, поэтому наша позиция ценится больше любой другой»

Перед началом последней домашней серии уходящего года Владислав Кодола в эксклюзивном интервью с корреспондентом Охтинского пресс-центра рассказал о белорусском хоккее и многом другом.

— Буквально на днях молодёжная сборная Беларуси выиграла турнир за попадание на Молодёжный чемпионат мира. В следующем году белорусы впервые с 2018 года примут участие в этом турнире. Как ты воспринял эту новость?

— Очень рад за них, ребята молодцы. В первом дивизионе играть очень престижно, надо всегда стараться там оставаться. Это говорит о том, что хоккей у нас не падает, а наоборот, развивается, так что парни молодцы.

— В сборной Беларуси в последние несколько лет на всех позициях играет немало легионеров с белорусскими паспортами. Как ты, как железный игрок сборной, относишься к этому?

— Конечно, хотелось бы, чтобы в сборной играло как можно больше наших белорусских игроков, чтобы им тоже давали шанс, тем самым их замечали, и они могли продолжить свою карьеру в той же Канаде или Европе. Понятно, что для хоккея России и Беларуси это лучше. Но это решаем не мы, а тренеры и федерация, которые принимают решения, подписывать иностранных игроков или нет. Главное, чтобы это давало результат. Конкуренция есть везде, а в сборной — ещё серьёзнее. Учитывая, что у нас в сборной играют иностранцы, в сборную вдвойне тяжело попасть белорусским хоккеистам. Я думаю, что подрастающая молодёжь даст свои плоды и в сборной.

— Недавно был странный случай, когда на матче КХЛ в Хельсинки вместо гимна Беларуси включили гимн республики Палау. Нечто подобное было, когда болельщики «Йокерита» писали письмо с обращением к команде не ехать в Минск на игру в связи с политической обстановкой. Насколько неприятно наблюдать за ситуациями, когда спорт становится частью политики?

— Я думаю, любой спортсмен ответит, что это очень нехорошо. Не знаю, была ли связана ситуация с гимном с политикой, или там просто что-то перепутали. Наша задача — выходить и играть в хоккей, мы всё равно никак не повлияем на это. Есть люди, которые будут этим заниматься и решать подобные ситуации. А для спортсменов и болельщиков такие вещи не особо приятны.

— Как ты в целом оценишь систему белорусского хоккея?

— Как показывает практика, белорусов выбирают и на драфте НХЛ, многие сейчас и за океан уезжают. Когда я уезжал в Америку, там было не так много белорусов — сейчас их стало гораздо больше. Молодёжь подрастает и отлично играет на взрослом уровне, так что я рад, что Федерация хоккея у нас в стране выдаёт максимум результатов, который она может выдавать.

— Ты говорил, что в основе российской и белорусской школ хоккея лежит советская школа. Можно ли сказать, что наш хоккей приближается к советской системе или наоборот, больше деградирует до пресловутого «бей — беги»?

— Сложный вопрос. Даже не знаю, как на него ответить… Я же не помню точно, как играли раньше, но, как по мне, сейчас в хоккее поменялось вообще всё: другая тактика, более быстрый и динамичный хоккей. Очень серьёзный вопрос, сложно ответить, давай дальше. (улыбается)

— Сейчас в НХЛ играют Шарангович и Протас. Насколько это важная реклама хоккея в Беларуси, когда обычные мальчишки видят, что благодаря правильному подходу к делу и огромным стараниям можно достичь таких высот?

— Это огромной плюс для молодёжи, чтобы они видели на примере Протаса и Шаранговича, что нужно работать, стараться и тренироваться. Также очень здорово, что они представляют Беларусь в НХЛ. Хочется, конечно, чтобы больше ребят представляли эту страну. Но в любом случае пример этих парней полезен не только для подрастающего поколения, но и в целом для всего белорусского хоккея. Ведь нам есть, кем гордиться и с кого брать пример.

— Ты с кого в детстве брал пример?

— С детства Сидни Кросби мой любимый игрок. Ещё очень нравились Павел Дацюк и Евгений Малкин. Больше следил за ними.

— Твоя любовь к «Питтсбургу» связана именно с этими игроками?

— И из-за них тоже. Это моя любимая команда с детства, мечтаю там сыграть.

— Протас в одном из интервью говорил, что в своё время серьёзно выбирал между медициной и хоккеем. У тебя подобного выбора не было, всё было очевидно с хоккеем?

— Да, никаких сомнений по этому поводу не было. Может, конечно, это зависит ещё и от родителей, но меня сразу отдали в хоккей, и мне кроме него ничего не нравилось. Мой отец занимается хоккеем на любительском уровне, ему очень нравится этот вид спорта, в него он меня и привёл.

— Протас — белорусский центральный нападающий, который заиграл в НХЛ, не имея внушительной статистики в АХЛ или КХЛ. Его карьера является для тебя стимулом продолжать усердно работать, чтобы в итоге получить свой шанс?

— Да, но он очень габаритный игрок. Насколько я знаю, в Канаде и Америке любят габаритных игроков, тем более, центральных. Я понимаю, что и с такой статистикой, как у него, можно попасть в НХЛ за какие-то другие качества.

— Какие свои личные качества можешь выделить?

— Думаю, что скорость — я стараюсь играть быстро, умно, где-то хитро. Поскольку я не очень габаритный игрок, то стараюсь играть за счёт ума и хитрости. Думаю, это и есть мои плюсы на льду.

— В начале сезона вы не сразу занимали уверенные позиции в плей-офф. Как ты считаешь, что для настроя команды полезнее: когда она на грани, но со стимулом, голодом до побед и огромной мотивацией, когда нет права на ошибку? Или когда она занимает относительно уверенную позицию и уже могут появиться расслабленность, недонастрой и так далее?

— Конечно, лучше всего находиться в зоне плей-офф. (улыбается) Но при этом нельзя успокаиваться и расслабляться, нужно всё равно играть, потому что у нас очень большая конкуренция и отрыв от 8–9 места невелик. Если начнёшь немного расслабляться, сразу все начнут догонять. Нужно учиться быть уверенными в себе, выходить на каждую игру с прежней мотивацией, выигрывать и стараться набирать максимум очков.

— На недавней пресс-конференции директор клуба Николай Канаков сказал, что тобой интересовались некоторые клубы, но «Северсталь» решительно отказала. С чем связываешь этот интерес? Не было ли у тебя мыслей о переходе, когда слышал об интересе других команд?

— Понятно, что все команды следят друг за другом и за игроками. Кому-то просто понадобился центральный, это нормальная практика. Насчёт «Северстали» — это хоккейная жизнь, тут всякое бывает. Можно играть сегодня здесь, а завтра — там. Сейчас «Северсталь» меня полностью устраивает, я играю тут с детства, здесь у меня второй дом. Загадывать ничего не могу, дальше будет видно.

— На драфте КХЛ в 2013 году тебя выбрал СКА, но защитила «Северсталь». Что чувствует молодой игрок, когда его выбирает клуб, ежегодно претендующий на Кубок Гагарина и идущий в топе таблицы? С другой стороны тебя защищает уже практически родной клуб, где тебе доверяют, и ты показываешь результат?

— Может ты думаешь: «Вау, тебя хотел взять СКА, круто». Но там очень серьёзная конкуренция, там требуют результат, как в принципе и в любом клубе. На тот момент всё равно больше хотелось оставаться дома. Я был молод, когда меня выбирали, поэтому не думал о том, кто меня выбирает. Нам сказали, что, если нас кто-то будет выбирать, нас защитят, поэтому мы спокойно и расслабленно ждали, когда нас выберут и защитят. СКА — и СКА. Ну, прикольно, да, великий клуб, но у нас он тоже отличный. (улыбается)

— Сейчас у тебя лучший процент выигранных вбрасываний за всю карьеру в КХЛ: 42,6. Чувствуешь ли, что стал увереннее играть на точке?

— Я бы так не сказал. Мне наоборот казалось почему-то, что в этом сезоне моя статистика вбрасываний хуже, чем в прошлом. Но если лучше — хорошо. Надо только улучшать и улучшать, отрабатывать этот компонент, поскольку он очень важен на льду.

— За счёт чего игрок может улучшить свой показатель на точке?

— На вбрасывании тоже нужно быть хитрым — где-то подставить клюшку. Конечно, этому обучаешься, учишься каким-то новым хитростям, и чем чаще ты встаёшь на вбрасывания, тем больше у тебя опыта на точке. Ты смотришь на игру на вбрасываниях других центров, которые выходят против тебя, учишься чему-то и у них. Так что на этот показатель влияет совокупность навыков и знаний. Я не очень верю, что человек, который никогда не играл на точке, сможет выйти и успешно начать играть на вбрасываниях, только если он очень силён физически и имеет крепкие руки. Ты должен быть крепким и хитрым, совокупность этих качеств поможет тебе стать успешнее на точке.

— То есть, если у игрока недостаточно хитрости и маленький уровень хоккейного IQ, то на вбрасываниях он будет неуспешен?

— Мне кажется, да.

— Голов у тебя также больше, чем когда-либо за шесть сезонов в лиге. Благодаря чему удаётся чаще поражать ворота?

— Ответ простой — начал чаще бросать. Нас просят больше бросать, потому что это потенциальные голы. Как говорится: не будет броска — не будет гола. Раз забил, два, почувствовал, что у меня это идёт, и начал чаще бросать. Отсюда всё и идёт.

— Однако по статистике ты бросаешь меньше за игру, чем в прошлом сезоне…

— Это интересный факт. То есть, в прошлом я бросал чаще?

— Да.

— Значит, наверное, просто стал точнее. Как говорится: редко, но метко. Сейчас тоже стараюсь бросать, когда есть момент. Специально ничего я не делаю, только отрабатываю броски в определённые места на тренировках.

— Сейчас в России дефицит центральных нападающих. В связи с этим чувствуешь ли востребованность и важность твоей позиции?

— Хорошие центры всегда очень ценились. Я считаю, что центральный нападающий — это мозг пятёрки. Поэтому наша позиция ценится больше любой другой. Бывает, что меня тоже иногда переставляют на край, когда игра не очень идёт.

— У тебя неровные показатели силовых приёмов из сезона в сезон: в этой «регулярке» 10, в прошлой — 3, в позапрошлой — 13, в плей-офф — 0. В недавнем интервью Вовченко говорил, допустим, что его силовые идут от эмоций, когда ему нужно в кого-то впихнуться. Как это происходит у тебя? Твой стиль направлен на силовые приёмы?

— Ну, Вовченко и крайний нападающий, он больше активно заходит с флангов, отсюда тоже идут силовые. Вообще мой стиль не направлен на силовые приёмы. Я считаю, что, когда есть хорошая возможность сыграть в тело или оттеснить соперника корпусом — это надо делать. Когда все злятся, они идут в силовую, я не исключение, главное, чтобы это не вредило и не выходило в удаление. Потому что самое главное — не подставить команду.

— Когда из команды уехал Шостак, с какими эмоциями ты воспринял его отъезд? С одной стороны, молодой вратарь уехал в Европу набираться опыта, с другой — команда потеряла одного из трёх качественных вратарей.

— Понятно, что для вратаря очень важна практика. Если бы он остался здесь, у него бы уже не было столько практики, как во время травмы Подъяпольского, когда он стоял в воротах на пару с Шугаевым. Поэтому он так решил вместе со своим тренером и агентом. Но он ведь остался у нас, туда уехал лишь в аренду, так что пусть набирается опыта и игровой практики. Я считаю, что в следующем сезоне у него будет уже больше шансов стать основным вратарём и поехать в сборную, где он будет чувствовать себя уже более уверенно. Так что для него это, безусловно, плюс.

— Когда в этом месяце вы ощутили на себе дефицит вратарей, насколько ощутим стал отъезд Шостака?

— Ну да, как он уехал — все начали сыпаться: то заболел, то травма, то ещё что-то. Но ничего не поделать, уехал и уехал. Не возвращать же его теперь на несколько игр. Так что поднимали вратарей из молодёжки и давали им шанс так же, как когда-то Шостаку. Ничего страшного не произошло — они справились.

— Ты говорил, что у тебя отличная связка с Вовченко, а у него — с Пилипенко, и вам осталось соединить ваши сочетания для оптимального взаимопонимания в тройке. Как ты считаешь, сейчас вы уже нашли ту самую «химию» или ещё есть куда расти?

— Конечно, ещё хочется улучшать понимание в тройке и стремиться к тому, чтобы мы могли практически с закрытыми глазами ассистировать друг другу. Сейчас связь уже получше. Когда он только пришёл — первое время притирались, но потом становилось всё лучше и лучше. Надеюсь, мы так и продолжим прибавлять, создавать моменты и реализовывать их.

Интервью: Александр Петрич
Фото: пресс-служба ХК «Северсталь»