Зият Пайгин: «Очень важно не останавливаться и заниматься своим делом»

Защитник хоккейного клуба «Торпедо» Зият Пайгин в беседе с корреспондентом Охтинского пресс-центра на Турнире Пучкова вспомнил яркие моменты игровой карьеры.

— Зият, какое значение имеет для команды Турнир Пучкова?

— На предсезонных играх мы набираем форму. Надо максимально концентрироваться, чтобы радовать болельщиков. Тем более, у нас особенный год — 800 лет Нижнему Новгороду. Нам нельзя ударить лицом в грязь.

— Вы специально тренируете щелчок от синей линии?

— На каждой тренировке отрабатываю — и не только щелчок, но и различные броски. Остаюсь после тренировки и работаю над этим компонентом.

— В прошлом сезоне у Вас в «Торпедо» было 21–22 минуты игрового времени. Так много было только лет пять-шесть назад в Высшей лиге, в «Барсе». Вам наконец максимально доверяют?

— Тренер всё видит. Если мне доверяют, стараюсь показывать максимум того, на что я способен, и отдавать на льду всё. Неважно, будет это пятнадцать минут, двадцать или двадцать две. Каждую минуту, каждую смену нужно выходить и работать от начала и до конца, чтобы потом к тебе не было никаких вопросов.

— Всегда же хочется играть побольше и ярче себя проявить?

— Конечно, хочется. Когда ты много играешь, намного лучше себя чувствуешь, постоянно находишься в форме. Это здорово.

— Продление контракта с Вами ещё на два года в «Торпедо» — это полноценный перезапуск карьеры?

— Прежде всего, это возможность помочь Нижнему Новгороду завоевать кубок.

— Такая цель стоит?

— Думаю, каждая команда должна ставить перед собой самую высокую цель. Тем более, сейчас это по силам всем. Мы старались доказать это и в прошлом сезоне, но пока не получилось. В «Торпедо» помогли мне, откликнулись. Я в ответ стараюсь помочь клубу быть выше и выше.

— В хоккейном мире хорошо известно, с каким повреждением Вы играли на Молодёжном чемпионате мира 2015 года…

— Смертельной опасности там не было. Мы с докторами договорились, что в случае второго попадания в висок я просто уйду со льда. Не буду никого обманывать, геройствовать. Я был моложе, хотелось во что бы то ни стало выступить на МЧМ. Это особый турнир, на котором можно выступить только один раз, в крайнем случае — два.

— Сейчас Вы бы стали так рисковать?

— Думаю, что нет.

— Но вопрос не о деталях того чемпионата, а о приоритетах. В каких случаях инстинкт самосохранения отступает, и на первый план выходит что-то иное? Что может стать для игрока целью более высокого порядка?

— Очень сложный вопрос, над которым я обязательно подумаю. Что может быть выше инстинкта самосохранения… Тяжело ответить…

— Тогда для Вас не было сомнений?

— Да, тогда сомнений не было. Мне нельзя было оттуда улетать из-за перепадов давления в самолёте, которые могли бы сделать хуже. А отзаявить меня уже не могли. В общей заявке осталось восемь защитников. Если бы я не играл, их осталось бы семь. А сидеть на трибунах и смотреть, как ребята ложатся костьми, я не мог. Помню, как Саня Дергачёв без клюшки ловил шайбу руками и зубами — это дорогого стоит.

— Каким может быть предел допустимого огорчения и разочарования игрока? Можно вспомнить клюшку, брошенную Вами на трибуны канадских болельщиков, или пререкания с теми же болельщиками Клима Костина пару лет назад. Насколько можно дать волю эмоциям, когда что-то не получилось? В самом широком смысле, не касаясь Вас лично.

— Конечно, надо стараться контролировать свои эмоции.

Насколько знаю, никому травму не причинил. Да, это было обидно. Приношу извинения игрокам и болельщикам, в которых я попал. Наверное, это был юношеский максимализм, который не даёт сдержать эмоции в тот момент, когда ты особенно расстроен. Ты ещё не очень опытен, и переживаешь одно из первых серьёзных разочарований. Счёт тогда был 5:4, и мы реально могли что-то изменить.

— Но вы тогда вытащили счёт с 4:1?

— Да, мы во втором периоде сделали 5:4, но в третьем уже ничего не смогли.

— В вашем профиле на сайтах клубов, где Вы в разные годы играли, можно встретить два вида записей. С одной стороны — серебряный призёр Молодёжного чемпионата мира, участник Матча звёзд КХЛ, игрок Олимпийской сборной России. С другой — «с трудом адаптировался, очков не набрал, был отправлен в фарм-клуб». Почему так происходило?

— Наверное, не может быть всё только хорошо или только плохо. Что-то получается, а что-то — нет. Ты думаешь обо всём этом, переосмысливаешь. Конечно, неудачи накладывают определённый отпечаток. Ты начинаешь копаться в себе, что-то исправлять, менять себя. Стараешься сыграть не авантюрно, а надёжно.

Это работа, которая ведётся не один год. Такие вот «качели» нужно убирать. Скорее всего, дело в психологии, в разборе собственной игры и в работе над ошибками.

— Зият, в какой момент хоккеист начинает есть себя?

— Не было такого, чтобы я себя буквально ел, съедал, винил себя за что-то. Рядом оказывались ребята, которые помогали. Когда я только приехал из Казани в Сочи и выдал хороший год, в первой же игре привёз шайбу. Пришёл в раздевалку, извинился перед ребятами, а мне сказали: «В этом нет ничего такого. Играй и получай удовольствие».

Не думаю, что кто-то себя съедает. Наверное, должно произойти что-то фатальное, например, нужно ошибиться в финале Олимпийских игр. Помните, наши выиграли в 2008 году, когда Рик Нэш выкинул шайбу? А уже в следующем году он показал отличную игру, и канадцы разорвали всех. Это психология.

— Следующий вопрос о судьбе игрока. Быть атакующим защитником с последним броском под большинство, феерить, набирать очки. Затем против своей воли оказаться в другом клубе, не вписаться в тренерскую систему игры, лишиться большинства, вынужденно стать домоседом, перестать набирать очки. В итоге, возможно, оказаться в фарм-клубе. Обидно?

— (пауза) Знаете, как бывает… Ты становишься заложником ситуации, в которой не можешь выбирать, что тебе нравится, а что — нет. При этом в каждой команде надо показывать то, что от тебя требуют. Надо научится перестраивать себя в определённых ситуациях.

— Вы будете снова пытаться когда-нибудь уехать в НХЛ?

— В ближайшие два года у меня есть действующий контракт, и я не вижу ничего кроме «Торпедо». Когда контракт закончится, будем думать. А пока цель единственная: помогать клубу. Для начала нужно что-то показать здесь, выиграть Кубок.

— Вы, наверное, согласитесь с тем, что сейчас наблюдается тренд на омоложение КХЛ. СКА выпускает молодёжный состав, в «Северстали» капитаном может стать 18-летний парень. Как Вы к этому относитесь?

— Здорово. Пусть они в чём-то будут ошибаться, зато будут учиться. Хоккей становится более зрелищным, это большой плюс. Мы сами были молодыми ребятами, нам тоже давали играть.

— А если бы этот тренд возник десять лет назад?

— Думаю, сейчас выросло бы целое поколение хороших ребят.

— А лично Вам было бы проще от этого?

— Тяжело ответить. Я живу настоящим.

— Вы не любите рассуждать о том, «что было бы, если»?

— Да! Вы правильно сказали. «Если бы, да кабы» — можно столько вариантов придумать. Но будет так, как и должно быть.

— Вы когда-то упомянули, что в детстве хотели ходить на бокс?

— Да, меня папа хотел отвести на бокс, а в итоге мы пришли в хоккейную секцию.

— Вы сейчас видите себя в боксе?

— Только в хоккее. Интересный вопрос, спасибо! (улыбается)

— Вас об этом ещё никто не спрашивал?

— Обычно спрашивают про баскетбол…

— Ну, это же стереотип! Просто все смотрят на Ваш рост.

— Я не готов бросить хоккей, чтобы заниматься боксом. Я посвятил хоккею огромную часть сознательной жизни. Хочу и дальше посвящать её хоккею. Если ты хочешь в чём-то быть лучшим, то должен не переставать это делать. Даже летом, во время месячного отпуска, нужно работать над некоторыми компонентами. Это очень важно — не останавливаться и заниматься своим делом.

Интервью: Евгений Веснин
Фото: пресс-служба ХК «Торпедо»