Моховая и Ко-2020

Участники второго фестиваля «Моховая и Ко», как и многие в этом году, оказались вынуждены опробовать новый формат.

В течение пяти с дней, с 1 по 5 декабря, прошли онлайн-показы спектаклей студентов главных театральных вузов страны — в режиме прямой трансляции из Екатеринбурга, Москвы, Самары, Якутска и Санкт-Петербурга молодые артисты сыграли свои учебные работы.

Литературный материал — от «Сказки о царе Салтане» до советской прозы. Спектакли разнообразны тематически, но почти в каждом в центр выведена фигура молодого человека, в его специфических взаимоотношениях с миром.

В «Звездопаде» по произведениями В. Астафьева, показанном студентами ГИТИСа (курс С. И. Яшина), своеобразие проблематики задаётся событиями войны. Постановка раскладывается на череду выходов-монологов, во время которых герои рассказывают — непринуждённо, как будто бы бытово — свои истории.

Есть некий общий план, общая ситуация, из которой попеременно выводится «крупным планом» то один, то другой. Герои находятся в госпитале, где им приходится так или иначе входить во взаимодействие друг с другом — и с совершенно разными, по-разному относящимися к своей работе врачам. Спектакль очень чётко выстроен с точки зрения композиции. Дан «пролог», произносимый в глубине сцены, у четырёх распахнутых окон-порталов, после которого вся толпа раненых солдат вываливается на площадку, именно в этот момент принимая свои, теперь уже конкретные роли. Дальше — одна история сменяет другую, и все они, на самом деле, из категории «познавая белый свет» в самых разных его проявлениях. Здесь нет трагедии. Есть светлая грусть, есть горечь воспоминания, но всё же финальная «нота» — мажорная.

По-своему близок «Звездопаду» оказывается спектакль студентов ЕГТИ «В добрый час!» (мастерская А. Русинова). Написанная В. Розовым в 1950-е, пьеса играется в условно советском, бытовом антураже. Сама история нескольких принципиально разных молодых людей в их поисках и процессе становления легко переносится на современность и, кажется, может быть очень близка самим играющим. Пусть и кажется несколько странным сегодня Алексей, напоказ демонстрирующий такой типично советский нравственный идеализм — схоластический и нереалистичный. Впрочем, ни исполняющий эту роль А. Фицнер, ни другие студенты курса, не играют советскую идиллию с пафосом или возвышенностью. Из пьесы извлекается главное — человеческие отношения, искренний, душевный тон.

Совсем иначе в «Утиной охоте» ЯГТИ (курс О. Нагорничных). Это почти эксперимент, тренинг игры в духе условного театра. Не появляется и тени той душевности, которая, казалось бы, так привычна в связи постановками пьесы Вампилова. Студенты О. Нагорничных играют почти кукольно, механистично. В диалогах они не смотрят друг на друга, в особенно ярких по степени эмоционального напряжения местах говорят, напротив, сдержанно, подчёркнуто нейтрально.

Нереалистичный аскетизм в сценографии, плюс целый ряд цитат из спектаклей Юрия Бутусова — батарея бутылок на авансцене как в «Гамлете», саундтрек из «Трёх сестёр», проход героев как бы в замедленной съёмке, в рапиде, при этом с гротескно преувеличенной амплитудой жестов как в «Сне об сне» (впрочем, и в «Гамлете» это тоже есть). Такие пробы безусловно важны — студенты практикуют пресловутые «новые формы», которые уже вошли в театральный контекст, стали новой классикой, учатся выстраивать рисунок роли в условиях монтажа сцен, отсутствия причинно-следственных сцепок.

В небытовом духе поставлен и «Салтан» (САТИ, мастерская А. Е. Кузина). Кажется, что в основном спектакль ориентирован на ребёнка — поэтому образы ярки и в основном иллюстрируют текст Пушкина, который переходит от одного играющего к другому, не теряя от этого цельности.

Но и в этой красивой сказке не обходится без экспериментов. Так, к примеру, студенты пробуют включать в спектакль элементы видео: один из читающих — условно Салтан (С. Лябипов) — переносится на экран, откуда комментирует происходящее на площадке.

Своеобразно сочетает условное и реалистичное, представление и переживание спектакль курса Ю. Красовского «На дне» (РГИСИ). Последовательно выводя сцену за сценой, студенты тем не менее не стремятся к правдоподобию — как к нему не стремится и сама пьеса. В спектакле герои и в самом деле собираются почти в платоновской пещере: пространство замкнуто, в глубине сцены помещены жестяные листы (один вид которых сразу задаёт определённый настрой), дверь расположена где-то посередине, довольно высоко — чтобы к ней подойти, нужно подняться по лестнице.

Действие и здесь выстроено монтажно, но каждая роль развивается последовательно. Каждый из персонажей испытывает болезненную потребность в выговаривании себя — абсолютно спокоен только Лука (А. Кролевец), в спектакле представленный как праведник, понявший истину и потому достигший гармонии с собой и миром. Что, на самом деле, кажется странным, ведь в пьесе в том и проблема, что эта истина ложная, и не даром его имя созвучно «лукавому».

Совсем иначе сыгран его антипод, Сатин (И. Жуков), нечеловеческим рёвом которого запускается действие. Персонаж сыгран патетически и вместе с тем точно. Из-за того, что Лука как носитель одной из версий, одного из взглядов на мир в спектакле не вполне удачен, «центром» постановки становится позиция Сатина (впрочем, она в любом случае «побеждает» в финале…) и косвенный разговор о правде, который проводит Настя (К. Кора).

Уложить программу «Моховой и Ко»-2020 в некую общую модель не получается. При наличии пересечений в темах и решениях спектакли всё-таки остаются очень разными — как и студенты, которые сегодня оказались собраны на одном курсе, в одной работе, а завтра… Кто знает.

Может быть, именно попытками предугадывания этого «завтра» и интересен в особенности такой специфический вид спектакля — студенческий.

Текст: Алина Арканникова
Фотографии предоставлены оргкомитетом фестиваля