Улья Нова: «Истинно то, что складывается»

Собеседницы Александры Багречевской становятся всё загадочнее. Улья Нова рассказывает об ощущении путешествия, грустной мудрости и боли прозрения.

— Как у Вас возникла идея написать роман «Чувство моря»? Откуда это великолепное ощущение надежды, словно спасительного круга?

— Это случилось, когда я ещё жила в Москве. Вдруг возникло предчувствие шторма. И осознание себя маленьким человеком в стихии большого города и в стихии мира. Неуверенность, неопределённость, сомнения в своих силах. Это было похоже на хмурое осеннее море, посреди которого ты проснулся в своей лодке.

Тогда на помощь пришёл образ святого, спасающего корабли и моряков во время бури и урагана. Захотелось написать книгу о шторме и о возможности спасения. О силе чуда, которая действует в море и в мире, воплощая менее болезненный, менее разрушительный из вероятных вариантов событий. Удивительно вот что: в ответ на намерение написать такую книгу, пришли возможности понять море: почти месяц побродить по берегу, «почитать» волны, пожить на острове в самом сердце Балтийского моря и почувствовать пронизывающий его ветер.

— Насколько Вам трудно работать над романом, большим текстом?

— Роман чем-то похож на кругосветное путешествие. Надо помнить: ни ты, ни команда персонажей никогда не будете такими, какими были в начале пути.

Написание романа помогает уловить: день за днём в мире всё меняется, преображается, превращается. Ты сам медленно становишься автором именно этой книги. Твоя жизнь незаметно катится по курсу написания этой книги. И герои переживают ряд событий, вызывающих перерождение, необратимую трансформацию.

Поначалу прямо-таки несёт попутный ветер. И надо бы этим воспользоваться, поддаться. Потому что часто при работе над романом случается кораблекрушение, после которого приходится выплывать, находить силы для продолжения пути, изгонять заблуждения. При этом вся жизнь синхронно идёт под откос. Многие важные дела идут ко дну. Но если ты спасся, всё удержал, выстоял, приходит второе дыхание. С ним ты продолжаешь трудиться. И тогда становится возможным главное: сюжетные ниточки связываются, шестеренки судеб смыкаются, персонажи оживают.

— Вы любите море?

— Люблю Балтийское море. Оно такое единственное, наше прекрасное море, объединяющее людей из разных стран.

— Есть место на Земле, откуда не хочется уезжать, уходить?

— Я сейчас живу между Москвой и Ригой, между стилями, языками, культурами. По-разному, но сильно люблю два этих города, два мира, два варианта моей жизни. Самое прекрасное сейчас состояние — дорога туда или обратно. Обожаю ощущения пути (волнение перед поездкой, саундтрек рижского шоссе, пересечение границы, смену реальности, ожидание встреч) между двумя такими разными, но всё же не чужими друг другу столицами.

— Как Вы начали писать? Кто был самым первым читателем? Какими были отзывы?

— Начала писать стихи в семь лет. Литераторов такого возраста обычно поощряют и поддерживают. Дедушка Михаил распечатал мои стихи на пишущей машинке, на библиотечных карточках (которые в то время использовали для списка литературы научных работ). Однажды он устроил настоящие чтения: играл на пианино, а я читала стихи родителям и гостям. Было страшно, головокружительно и конечно запомнилось.

— Оглядываясь назад, что бы Вы изменили в творчестве?

— Недавно поняла один, вероятно, биологический закон. Его можно сформулировать так: истинно то, что складывается. Это грустная мудрость, её трудно уяснить, когда ты молод. Но рано или поздно ты будешь способен принять: даже если хотелось другого, даже если любишь иное, раз оно было написано, закончено, издано, получило отзывы читателей, значит, оно сложилось. Значит, так истинно. И менять ничего не надо. Наверное, то же самое в любви, в работе, в жизни.

— Вы разделяете прозу на женскую и мужскую? Если да, то каковы для Вас эти различия, где проходит тонкая грань восприятия?

— Мне нравится мерцание мужского и женского в тексте, неопределённость, подчас невозможность по фрагменту определить, кто всё это написал: мужчина или женщина. Вот, наверное, тонкая грань, которая меня завораживает.

— Что, на Ваш взгляд, сейчас переживает русская литература? Какие новые имена для Вас важны, и почему?

— Так уж складывается, что в последнее время я не особенно слежу за тем, что происходит в русской литературе. Но думаю, мы сможем что-нибудь понять и оценить в её переживаниях лет через пять, не раньше.

Мария Кугель, Татьяна Замировская, Андрей Диченко — вот имена, которые мне сейчас интересны. Все они состоявшиеся журналисты, а кроме того — ещё и писатели. Пишут на русском, при этом живут в Белоруссии, в Латвии. Кажется, это живая, яростная и яркая проза талантливых людей, профессионально владеющих словом.

— Над чем Вы сейчас работаете?

— Пытаюсь создать довольно тревожную и тёмную (для меня, по крайней мере) книгу об утрате иллюзий, о боли прозрения реальности, о необходимости сохранять хоть какие-нибудь спасительные заблуждения, фантазии и мечты.

Приключилось удивительное: влюблена в двух героев, о которых пишу. Поймала себя на том, что тяну время, не спешу заканчивать, потому что хочется ещё какое-то время пожить с этими образами, попытаться что-то понять в этом сплетении судеб.

Улья Нова (Ульянова Мария) — писательница, живущая между Москвой и Ригой.

Автор семи книг прозы, в том числе романов «Инка» и «Собачий царь». Рассказы, повести, стихи в разные годы выходили в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Юность», «Крокодил», «Октябрь», «Урал».

Дипломант международной литературной премии им. Исаака Бабеля за рассказ «Аккордеоновые крылья».

Недавно вышел её новый роман «Чувство моря».

Интервью: Александра Багречевская
Фото из личного архива писателя