Гузель Яхина в нынешнем году стала автором текстов для акции «Тотальный диктант», что только добавило популярности известной писательнице. Сегодня Гузель Шамилиевна — гостья «Книгомании».
— Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье. Какой была атмосфера в доме, чем занимались взрослые, какие книги Вы читали ребёнком?
— У меня была классическая советская семья: мама — врач, папа — инженер. Оба — люди очень читающие, дом был забит книгами. Но моим образованием и воспитанием именно через книги никто не занимался: я подходила к огромному стеллажу (занимал всю стену нашей немаленькой комнаты) и выбирала любую книгу по душе. Читать начала очень рано (бабушка-педагог постаралась), «глотала» книги в огромных количествах, без разбора, совершенно бессистемно, порой выбирая произведения явно не по возрасту. На этом запойном чтении сутками и «посадила» зрение, кстати. Зато чтение всегда было удовольствием — наверное, одним из главных в детстве.
— Мы знаем, как непросто было издать первый роман, и какую мировую славу он принёс Вас, когда был опубликован. Дайте советы начинающим писателям. Как научиться не отчаиваться? Может ли помочь литературный агент?
— Честно говоря, не люблю давать советы: путь у каждого свой. И грабли на этом пути, и ямы, и колдобины — тоже свои. Совет начинающим писателям может быть только один: писать. А затем стучаться в сто дверей, какая-нибудь — да откроется. Вот и всё. Главное — не бояться.
В моём случае вариант сотрудничества с литературным агентством оказался удачным. Так что работа с литагентом — да, это ещё один совет, который могу дать.
— Ваша новая книга «Дети мои» вышла в издательстве АСТ Елены Шубиной. Как Вы сами можете её описать?
— Мне хотелось, чтобы роман «Дети мои» был очень разным — чтобы по мере прочтения он играл красками и эмоциями, менял жанр, постепенно усложнялся и переходил на новые уровни. Кто-то увидит в романе историю «маленького человека», деревенского учителя Якоба Ивановича Баха: трагические взаимоотношения с женщиной, вынужденное отцовство, мучительный путь к творчеству. Для кого-то, надеюсь, более важным покажется политико-исторический сюжет: история Немецкой автономии на Волге, взаимоотношения советских немцев и вождя страны, «отца народов». Возможно, кому-то будет интересен этнографический пласт: в тексте много деталей быта, культуры, фольклора поволжских немцев. А кому-то — мифологический: роман пропитан отсылками к германской мифологии и сказкам.
Те, кто писал в этом году Тотальный диктант, уже немного знакомы с главным героем романа — шульмейстером по фамилии Бах: текстами диктанта стали фрагменты романа «Дети мои». Раскрывать сюжет не возьмусь, лучше приглашу найти и прочитать ознакомительные фрагменты романа: они вышли в «Снобе», «Новой газете», на «Медузе».
— Вы получаете отклики со всего света. Кто пишет чаще: мужчины или женщины? Есть ли негативные отзывы? Как они влияют на творчество?
— Пишут и мужчины, и женщины — обычно через Фейсбук. В письмах чаще благодарные отзывы, иногда люди делятся своими семейными историями (и это особенно ценно), иногда спрашивают о судьбах героев (Вернётся ли Юзуф к матери? Кем он в итоге станет? Будут ли Зулейха с Игнатовым вместе?..). Есть очень дотошные читатели, которые сообщают о найденных ошибках (спасибо им за это большое!) или интересуются тонкими нюансами (Почему легенда о тридцати птицах дана именно в этом прочтении, а не в ином? Какой марки ружьё было у Зулейхи?..). Кто-то предлагает свои услуги как переводчик или агент в других странах. Кто-то просит содействия в кастинге на сериал по «Зулейхе»… Такое непосредственное общение с читателем — роскошь, которой не было у писателя ещё двадцать лет назад.
Но бывают и доброхоты, которые присылают ссылки на отрицательные отзывы или статьи: негативной критики у романа было достаточно, и самого разного толка. Это объяснимо: роман не может нравиться всем. Если критика профессиональная — читаю внимательно, делаю выводы. Если скорее эмоциональная, на уровне вкусовщины или каких-то националистических высказываний — проглядываю мельком или не читаю вовсе.
— Есть ли у Вас лучшее место, чтобы начать писать?
— То место, где постоянно работаю — мой письменный стол. Тишина, закрытая дверь в комнату — и всё, можно читать, размышлять, писать.
— Вы много путешествуете? Расскажите о любимом месте на Земле.
— Да, поездок довольно много, в последние два года они в основном были связаны с презентациями «Зулейхи». Комфортнее всего чувствую себя в многонациональных, многокультурных городах — они напоминают по духу родную Казань: она до сих пор — любимое место в мире, источник силы и радости.
— На сколько языков переведена Ваша проза?
— Пару недель назад мы договорились о переводе «Зулейхи» на монгольский язык — это будет тридцатый по счёту язык перевода для этого романа. Первым был, кстати, татарский — и это для меня очень важно. Уже после татарского роман был переведён на финский, немецкий, голландский, французский, китайский, фарси… Очень рада, что роман издан ещё и рельефно-точечным шрифтом Брайля (в Татарстане), а также в версии для слабовидящих: книга увеличенного размера с очень крупными буквами (во Франции). Есть договорённость о переводе на язык эсперанто.
— Какие ожидания Вы связываете с готовящейся экранизацией романа «Зулейха открывает глаза»?
— Понимаю, что литература и кино — всё же очень разные виды искусства. Телевизионные фильмы, сериалы — третий, отличный от них, вид искусства, а правильнее сказать, массовой культуры. У телевидения — свой язык и свои законы, очень жёсткие производственные требования. С моей стороны было бы опрометчиво лелеять какие-то конкретные ожидания в отношении экранизации. Вот размышлять о ней — да, могу. Размышлять, делиться мыслями с режиссёром, но при этом чётко осознавать, что история Зулейхи, рассказанная языком телевидения, — это будет нечто совершенно иное. И «родитель» у этой телевизионной истории будет другой: не я, а режиссёр.
Думаю, что режиссёр попытается соблюсти баланс между необходимым для телесериала обилием диалогового текста и визуальностью. Сам роман очень визуален (он и вырос, кстати, из сценария, правда, не телевизионного, а полнометражного кинофильма): в тексте мало диалогов (а те, что есть, довольно короткие) и много визуальных образов.
Думаю, что история разрастётся вширь — за счёт новых персонажей или более детальных историй-предысторий имеющихся персонажей: в имеющемся виде прописанного материала недостаточно для восьми серий.
Думаю, что исполнительница главной роли будет обречена на бесконечные сравнения с Чулпан Хаматовой — если только Зулейху не будет играть сама Чулпан: более подходящей кандидатуры на эту роль не придумать.
Гузель Шамилевна Яхина — российская писательница, автор романа «Зулейха открывает глаза» о раскулачивании 1930-х годов и романа «Дети мои», лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна». Проза переведена на многие языки мира.
Родилась 1 июня 1977 года в Казани. C 1999 года живёт в Москве. Окончила сценарный факультет Московской школы кино (2015). Публикуется в журналах «Нева», «Октябрь» и других.
Интервью: Александра Багречевская
Фото: Русина Шихатова
Прокомментируйте первым "Гузель Яхина: «Совет начинающим писателям один: писать»"