Елена Граменицкая: «Называю себя скромно — Сказочница»

Главная по магическому реализму писательница Елена Граменицкая рассказывает читателям Охтинского пресс-центра о рождении новых сюжетов и особенностях мышления писателя с техническим образованием. 

— Елена, Вы учились в Московском авиационном институте. Как стали писателем?

— Ой, это громко сказано. Я не считаю себя писателем в привычном понимании, потому что не имею профильного образования, литфаки и журфаки не оканчивала. Я самоучка, имею определенные способности к словосложению и навыки построения сюжета, интриги, называю себя скромно — Сказочница.

Писать романтические сказки начала случайно. Ничего не предвещало, если не считать развлечения в юности — написания фанфиков на понравившиеся экранизации, стихотворных импровизаций — поздравлений друзьям. Моим основным хобби всегда были живопись, графика, декоративное искусство.

Сюжет первого романа родился в голове мгновенно. Как сейчас помню, был прекрасный летний денёк, я шла на обеденный перерыв, а сюжет начал складываться. Потом, можно перефразировать одно известное высказывание, вся история целиком «выскочила…, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила». Я была потрясена происходящим: образами героев, мгновенно родившимися в голове, их зазвучавшими диалогами, виденьем событий. Под рукой нет блокнота, лишь салфетки в кафе, надо срочно запомнить первую и последние фразы, схему, портретные черты. На самом деле, странное состояние, полуобморочное.

Первый роман стал наваждением, он писался от руки в общей тетради, писался днём и ночью, главное — успеть за мыслью. В течение двух недель он был закончен, точнее, сплетена основа, потом началась вышивка. Страшное возбуждение потихоньку прошло.

Сейчас вспоминаю это время как появление в моей жизни чего-то потустороннего, заставившего одним махом изменить жизнь: оставить живопись и заняться литературным творчеством. Ведь герои первого романа не оставляли меня в покое, заставили писать продолжение, а потом и финал их романтических приключений.

— Ваш жанр — магический реализм и интеллектуальное фэнтези. Как удаётся создавать подобные тексты?

— Обожаю чертовщину, но дозированную. Мои миры основаны на реальности, на привычной жизни любого из нас, а нелогичные события, загадочные герои появляются вторым планом, они не навязываются, но управляют сюжетом.

В моих текстах нет набивших оскомину магических школ, академий, ведьм, драконов, порталов и других атрибутов современного фэнтези. А есть межличностные отношения героев, неудовлетворённость, безответная любовь, неверие в себя, трагедия «хорошей девочки», её становление, преодоление комплексов. Мне нравится погружать читателя и погружаться самой в эмоциональный коллапс, в переживания. Считаю важным донести психологизм каждой описываемой сцены. Что почувствует мой читатель: единство с героем, близость переживания или напротив — отторжение? И действительно, некоторые видят себя и свои проблемы словно в зеркале, другие саркастически улыбаются и ругают героинь за инфантилизм и наивность. Помимо оживления героя и создания захватывающего сюжета, всегда пытаюсь оставить верное послевкусие. Очень важно, чтобы после моих романтических сказок человек стал немного добрее и увереннее в себе. Как известно, «сказка ложь, да в ней намёк», вот я и намекаю — всё будет хорошо!

— Расскажете о своём детстве. Любовь к литературе — это семейная традиция?

— Это было детство счастливого советского ребёнка: нужные игрушки, новогодние ёлки в Кремле и Доме Союзов, интересные книги. На каждый день рождения крёстная, она работала в книжном, приносила мне стопки сказок. Входила в комнату, а за книгами её не видно. Радость, что я испытывала тогда, до сих пор не забыть! Сказки те храню.

Да и потом, когда уже подросла и жила с родителями в Берлине (папа там работал), каждую свободную минуту проводила в школьной библиотеке (чтобы библиотекарша не видела, незаметно пряталась за дальний стеллаж и прогуливала уроки) или в богатейшей библиотеке при Посольстве. Это было счастливое время.

— Что вспоминается о студенческих годах? Как меняется мир? Удаётся писателю захватить этот момент?

— Замечательное весёлое студенчество (строительные отряды, агитбригады, картошка) пришлось на время перемен, на период правления Горбачева. На сухой закон, перестройку, голод, карточки. На последнем курсе я стала мамой и взвалила на себя не только защиту диплома, но и заботу о ребёнке, о семье. Тяжёлое время, беспросветное, но, когда человек молод, всё проходит играючи, понарошку, ты набираешься сил, опыта, терпения. Мир меняется постоянно, всё нажитое пригодится.

Важно наблюдать за происходящим без серьёзных душевных потерь, быть в роли ученика, а не жертвы, не жаловаться, а делать выводы. И не менее важно поддерживать близких людей, родителей, друзей. Понимаю, это всё красивые слова, ты постоянно сталкиваешься с выбором —– поступить как легче или как мудрее. Учишься выбирать мудрость.

К сожалению, я не встречала ещё произведений, описывающих горбачёвскую эпоху. Если подскажете — буду благодарна. Потом уже появился Пелевин с «Генерейшен Пи». Росла на романах Рыбакова, Аксёнова, Солженицына, на временах сталинских репрессий и оттепели. И, считаю, крайне важно для писателя любой смутной эпохи быть объективным, не лизать кормящие руки, а писать по совести. Ведь конъюнктурную шелуху через несколько лет легко разглядеть, а книгу забыть.

— Расскажите о своих книгах, о сюжетах, о том, как рождается произведение?

— В своё время я много путешествовала по Европе, работа была связана с экспертной оценкой отелей и туристических услуг. Знакомилась с очень интересными людьми, историями их жизни, наблюдала, записывала, даже каталогизировала, составляла «библиотеку жизней». Все яркие люди, удивительные события, загадочные места сохранялись в моей библиотеке, чтобы потом вернуться на страницы романов.

Основные локации моей трилогии — поместье в Южной Англии и любимый, исхоженный вдоль и поперёк Лондон, маленькая швейцарская деревушка Гларус, где в 1782 году (уже в просвещённый век!) была казнена последняя ведьма. Это загадочная Венеция, мир масок и скрытых за ними пороков. Шварцвальд, пропитанный страшными легендами. Удивительный отель на холме во французском городе Эвиан. Все герои моих сказок списаны с живых людей, с друзей, знакомых или подсмотренных в путешествиях случайных попутчиках.

Если совсем коротко о сюжетах.

«Хроника Торнбери» — история необыкновенной любви, пережившей века, написана в форме дневника главной героини. Место действия — Южная Англия и Москва.

«Сказка Шварцвальда» — это «роман в романе», история кармической связи, предательства и мистического рока. Локации — Москва, Венеция, Швейцария.

«Игра стражей» — роман-паззл, печворк о невинных на первый взгляд грехах и о справедливом наказании. И вновь Москва и чудный Эвиан.

Техническое образование позволяет мне держать сюжет в голове. Обычно я вижу начало и конец истории, первую и последнюю фразу, представляю героев, психологию проблемы, её решения, всегда использую классическую схему построения, от завязки до финала, равномерно нагнетаю саспенс, подкидываю таинственные зацепки. Очень важно держать внимание читателя. Так как по образованию «физик, а не лирик», пишу по наитию, вспоминаю, как выстраивается сюжет в классическом романе, стараюсь во всём соблюдать баланс.

— Есть в современной русской литературе высшие ориентиры, такие, какими в своё время были А. Пушкин и Л. Толстой?

— Высшими ориентирами для меня остаются все русские и зарубежные классики, произведения которых я поглощала в школьные и студенческие годы, к которым возвращаюсь и сейчас.

Но если говорить об основных «учителях», сформировавшим мой жанр, ими были Михаил Афанасьевич Булгаков, Иван Ефремов, братья Стругацкие, Умберто Эко, Карлос Сафон, Чарльз де Линт, Фаулз и другие мастера магреализма. От каждого я взяла по крупице и создала собственный стиль.

— Вы часто путешествуете? Где лучше пишется: дома или в самолётах / поездах?

— Везде, когда приходит Вдохновение. Намеренно пишу это слово с большой буквы, потому что считаю чем-то высшим, осязаемым и живым. С Вдохновением нельзя договориться, лишь его беречь, ухаживать за ним, лелеять, тогда оно никуда от тебя не сбежит. Можно сравнить Вдохновение с капризной кошкой: не пренебрегаешь, гладишь, угощаешь — она ластится и мурчит на ушко новые идеи.

Поэтому у меня всегда под рукой записная книжка. А по старой памяти, ведь первый роман написан от руки, для каждого нового произведения покупается красивый тематический блокнот, оформленный в зависимости от сюжета: Лондон, Венеция, швейцарские Альпы, арбатские переулки.

— Каковы Ваши литературные планы?

— Самое главное, серьёзно заняться малой реалистической прозой и попробовать себя в Журнальном Зале. Порой хочется спрятаться от мистики и вернуться на землю, но не на долгий срок — на рассказ, не более.

Но и от написания мистических историй и сказок не хочу убегать. Только пришла пора сменить европейскую локацию, «вернуться домой», в моей любимой Москве полно загадок и тайн, странных людей: то ли ангелов, то ли бесов, чёрных котов и домов-капканов. Будем работать!

Елена Владимировна Граменицкая — российский писатель. Родилась 8 апреля 1964 года в Москве.

В 1988 году окончила Московский Авиационный институт по специальности инженер-конструктор, в 2000 году получила второе высшее образование в Высшей школе туризма и гостиничного хозяйства.

Работала в представительстве швейцарских компаний, много путешествовала.

Начала писать в 2006 году. Основные жанры — магический реализм, сентиментальный роман, сказки. Первая и вторая книги трилогии вышли в 2016 году в издательстве РИПОЛ Классик. Готовится к переизданию полная трилогия («Хроника Торнбери», «Сказки Шварцвальда», «Игры стражей»).

Рассказы «Пять минут для счастья» и «Маска Аннабель» публиковались в журнале «Новый свет» в 2016. Рассказ «Забытая сказка» — в журнале «Этажи», «Доннерветтер» — в журнале «Эдита Гельзен», «Песок и скамейка» в журнале «День и ночь» в 2017.

Также рассказ «Песок и скамейка» стал финалистом литературного конкурса «Русский Гофман».

Интервью: Александра Багречевская
Фото из личного архива Елены Граменицкой