О личности писателя и его потребностях, о любимых детских книжках, о печах и каминах читателям Охтинского пресс-центра рассказывает энергичный и неунывающий Илья Поляков.
— Что, на Ваш взгляд, формирует личность писателя?
— Для меня этот вопрос всегда был одним из наиболее непонятных. Думаю, что на него нужно отвечать в ключе «без чего невозможно стать писателем». Прежде всего, честность. Не бытовой её вариант, а честность рассказчика.
Можно устроить сложносочиненный гон, как сейчас популярно, да выдать его за литературу. Но это не будет писательством. Это будет фальшивкой. А читатель фальшивку не просто замечает — он её чует издалека, ещё на подходе. Такое вообще недопустимо. Диалог всегда основывается на доверии. А доверия на вранье не заработать. Техника важна, но куда она без души?
Это касается всех жанров. Даже фантастики. Какими бы ни были стаффажи или декорации действия, переживания основного героя должны быть естественны и понятны читателю. А это возможно только тогда, когда ты честно описываешь то, что пережил. Повторяю прописные истины, вероятно, но без них никак. Это база.
Второй момент, крайне важный, на мой взгляд. Это осознание себя как писателя. Тут немного перефразирую Андрея Битова. Литературный процесс и литературная тусовка — не одно и то же. Большинство авторов, парящих сейчас на топе, ни разу не писатели. Они просто удачные, популярные тусовщики. Рубахи-парни. А в это время где-то в глухомани сидит человек, пишет роман или пьесу и точно знает, как понимал это Пушкин в Лицее, что он талантище неимоверный и создаёт в реальном времени нечто выдающееся. Вот прямо сейчас. Прямо здесь. Прямо он сам. И эта уверенность важна не меньше, чем внешние регалии вроде личного более-менее упитанного Пегаса и венка с чернильницей.
— Над чем Вы сейчас работаете? Насколько известно, Вы пишете в разных направлениях и жанрах.
— Пытаюсь написать роман. Первый из задуманных. В нём хочу переплести реалии сегодняшние и полуторастолетней давности. Моё твердое убеждение: человек меняется медленнее, чем эпоха.
Тут, правда, гнездятся свои клопики. Я привык работать в коротком жанре. Но он сейчас непопулярен с позиции заработка. Издатели охотнее работают с большими формами.
— В издательстве АСТ в рубрике «Уроки мастера» вышли Ваши книги о печах и каминах. Что подвигло их написать?
— Всё просто: это коммерческая литература. Просто для заработка. Тут, конечно, есть риск пройти по накатанной дорожке Конан Дойла. Своего Холмса он начал тоже ради решения финансовых вопросов. Мня себя великим создателем исторических романов при этом. А харизматичный персонаж-современник с кучей встроенных пороков пересилил все географические открытия и пиратские набеги.
Второй момент. Печное дело мной любимо и хорошо освоено. Сегодня в этом прикладном секторе масса компиляций, но жуткий дефицит хороших книг. Такой мой шанс попутно исправить информационную деформацию.
Менделеев чемоданы делал, Веллер камины выкладывал — коллега в каком-то смысле. Дюма рецепты коллекционировал. Так что я в неплохой компании, если так взглянуть.
А вообще это полезно в нашем деле. Такая смена занятий.
— Расскажите забавный случай из отрочества, который сложно забыть.
— Их много. Как у любого человека. Сложно выбрать. Если говорить о писательстве, то я начинал как поэт. Примерно лет в шесть.
Мои родители любили лыжи. Именно лыжные прогулки. Пытались привить любовь и мне с сестрой. С ней эксперимент удался. А у меня как-то не прижилось. Не моё.
Но когда вдруг решил стать поэтом (по дороге из дома на огородные шесть соток), то решил удариться именно в спортивные поэты. И стал сочинять поэму. Начиналась она гулко и слегка пафосно. «Люблю я кататься на лыжах! А знаете ли, почему?»
Сочинял я эту поэму года два. Но дальше этих строк так и не продвинулся. Увы. Пиита из меня не вышло.
— Расскажите о своей семье, о доме, где Вы родились. Какие книги Вы в детстве читали?
— Я родился в небольшом районном центре с красивым и непонятным именем Вичуга. Родина сестер Виноградовых, напичканная костромским говором. Если кто помнит таких персонажей из эпохи коллективизации и пятилеток — это земляки самые настоящие. Но потом родители уехали жить в небольшой посёлок городского типа.
Мать инженер-энергетик. Отец не получил образования, хотя учился в двух или трёх вузах. Так и остался простым работягой. Но очень любившим историю и книги.
Посёлок был небольшой, так что библиофилов можно было пересчитать по пальцам. Трое на всё поселение. Один из них — мой отец. Но двое конкурентов собирали детективы. А у нас дома присутствовал диапазон от Псалтыри и Гудзия до Рабле и самиздата. На первой квартире вообще на стене висела памятка с различиями написания устава, полуустава и скорописи. И как разнятся кириллица с глаголицей.
Научили меня читать с неимоверным трудом уже года в три. Что мне совсем не понравилось сначала. До того мама вслух читала «Остров сокровищ», а папа «Цветы для Элджернона». А тут всё сам, всё сам… Потом втянулся.
Дома тысячи две книг в самые плохие годы было. И особо нас с сестрой не ограничивали в плане доступа. Хотя какие-то попытки направить наше чтение случались. Но понимаете… Полный вариант Гулливера или Крузо куда интереснее адаптированного текста. Хотя с Рабле в этом ракурсе получилось наоборот.
А так… Какого-то единого пласта не было. Я мог читать одновременно про Швейка и Незнайку. Или «Золотого телёнка» и «Семь подземных королей».
Любил сказки про вампиров из Афанасьевского сборника и «Планету обезьян». Хохотал над «Понедельником» Стругацких, а Гайдара зачитывал до дыр просто. Я читал всё подряд. От дореволюционных рекламных прейскурантов до подшивки «Сельского подворья». До чего только дотягивался. Воровал «Иностранную литературу» со стеллажа и пытался что-то и там осилить. Такая всеядность осталась и до сегодняшнего дня.
— Что требуется начинающему писателю больше всего: поддержка родных, средства на рекламу или невероятная удача?
— Всё не помешает. А больше всего, наверное, нужна поддержка родных. Потому что без уверенности в себе нет писателя. Тылы нужны. Во многом писателя создаёт не талант, а понимающая жена. Или её отсутствие. Если не помогают, то пусть хоть не мешают.
Писатель по своей натуре есть смесь нарцисса с инфантилом. И если ему время от времени не напоминать, что он талант, то захиреет быстро.
В какой-то момент человеку, осознавшему себя писателем, потребуется забить на всё: мнение окружающих, бытовые удобства, какие-то атрибуты достатка и комфорта. Просто на всё. И работать. Вот тут поддержка пригодится. Вероятно, поддержка не минутная. А самый сложный вид её — безотговорочная, слепая вера длиной хотя бы в пару лет.
Удача тоже нужна. Хотя я бы сформулировал так: как звёзды лягут. Потому что слишком много примеров посмертного признания. Кафка, Хлебников и имя им легион. Весьма вероятно, что создатель «Слова о полку Игореве» совсем не котировался как автор при жизни. Так… Переписчик-ремесленник. Но ведь каких узлов Мойры накрутили в результате.
— Можно ли развить талант человеку, который просто любит писать? Что важней: талант или упорство? Как отличить халтурщика от гения?
— Не думаю. Развить можно стиль. Но вот чувство языка развить невозможно. Это врождённое.
Про талант и упорство не скажу. Конечно, бойцовские качества тоже нужны. Хорошо, когда это взаимодополняющие вещи, а не взаимоисключающие. Любая судьба соткана из множества нитей, факторов, привычек, условий. И как-то выделять компоненты в этом ковре нельзя. Что-то удали, и рисунок изменится. Единой формулы настоя нет. У каждого своё.
Про гениев я говорю так. Гений интересен. Халтурщик нуден. А вообще… Нужны все. Даже графоманы. Для фона. Иначе как восхититься чьей-то гениальностью?
— На что в России живут современные писатели? Можно ли жить на доход от продажи книг?
— Я знаю не так уж и много современных писателей российских. Но что-то мало кто из них способен прожить на роялти. Игорь Жуков, как мне известно, то концерты детские какие-то затевает, то ещё чего. Моше Шанин вроде как бизнесом занимается. Кто во что горазд. Я не слышал ни про одного автора, живущего чисто книгами. Исключение могут составлять ребята, клепающие фентези. Но это не литература, честно говоря. Это костюмированный бред с гномами. Война и эльфы.
Какой ещё вариант… Пойти во властные проститутки. Тьма таких сейчас последователей Демьяна Бедного. Некоторые из них в Грециях кафе открывают. Или альманахи платные составляет. Но это надо шкурой быть. Моё мнение такое: с совестью на сделку идти нельзя. Помирать и так страшно, так что лучше к таким рубежам с чистой совестью подбираться. Карма штука упрямая. Её пока никто не обманул.
У меня пока не получается жить на доходы от книг. Приходится фрилансить. SEO-продвижение, копирайтинг. Тут я не жалуюсь. Это смена занятий помогает сохранить работоспособность. Интернет здорово пошатнул финансовые основы писательского ремесла. Это нормально. Мир не стоит на месте. Пока не устаканилось и ещё не выработалось какой-то внятной и корректной схемы труд — оплата. Поэтому есть так, как есть. Остаётся приноравливаться.
Поляков Илья Сергеевич — современный русский писатель. Родился 14 октября 1973 года, г. Вичуга. Работает фрилансером. Публиковался в издательствах «Геликон плюс» и АСТ.
Автор книг:
«Однажды недописанная книга», повесть и рассказы, Геликон плюс, 2015
«Печи, камины, банные печи, барбекю», Издательство АСТ, 2015
«Печи, камины» Издательство АСТ, 2016
«Русская баня и банные печи», Издательство АСТ, 2017
«Бани и печи», Издательство АСТ, 2017
«Печи, камины, барбекю», Издательство АСТ, 2017Публиковался в интернет-изданиях и печатных альманахах: Семейка, Русский Stil, Зарубежные задворки (Za-Za), Кавказский экспресс, Воскресение.
Участвовал в сборе воспоминаний ветеранов для проекта А. Драбкина «Я помню».
Лауреат первой премии Русский Stil в Штутгарте (2015, номинация Юмор) и Специального радио (2017, номинация Очерк).
Был номинирован на премию НОС 2016.
Интервью: Александра Багречевская
Фото из личного архива Ильи Полякова
Прокомментируйте первым "Илья Поляков: «Писателю нужны удача и безоговорочная поддержка»"