Театр «Мастерская» 23 сентября отпраздновал 14-летие, приурочив к нему театрализованную презентацию книги театроведа Елены Горфункель «Мастерская Григория Козлова».
Не без усилий отворив солидные деревянные двери Дома актёра, я начал заплыв в бурном течении из людей, которое пронесло меня в стены гардероба глубинного синего цвета. Вскарабкавшись по скользким перилам на второй этаж, жонглируя затёртым номерком, обменялся почтительным взглядом с профилем Станиславского. Привыкшие к блеску Невского глаза помимо воли сами цеплялись за поросший лепниной потолок и не могли игнорировать ещё одну виновницу торжества — книгу, посвящённую Григорию Михайловичу Козлову. На матово-чёрной обложке видны названия спектаклей, выложенные в виде силуэта его волос, а имя автора книги, Елены Горфункель, расположилось ровно посередине — в виде усов Григория Михайловича.
Сцена встретила нас экраном для проектора, за которым виделись красные стулья и тяжёлый бордовый деревянный стол.
Вступительное слово огласила автор книги — театровед, профессор, кандидат искусствоведения Елена Иосифовна Горфункель. Делясь чувствованиями относительно книги, она подметила, что её труд, несмотря на свою научность, не «высушился» в простые факты и цифры, ибо он написан «учёным-зрителем» и в написании его, помимо автора, приняла участие и вся «Мастерская».
Театрализованная презентация являла собой как дегустацию книги, так и частичную инсценировку её содержания. Вторя структуре текста, организаторы провели гостей вечера по творческим этапам работы режиссёра: спектакль за спектаклем, театр за театром. Повествование строилось по схеме: видеофрагмент, общие комментарии и контекст. После фактологической части воспоминаниям придавался объём благодаря живому слову свидетелей тех событий, их переживаниям и взгляду со стороны. Как воздушный шар при надувании воздухом сильно преображается в нашем восприятии и являет большую ценность, так и биографическая самоценная часть приобретает ещё большую наполненность эмоциями, мыслями, голосами — в общем смысле жизнью.
Но шаблонным или тем более официозным назвать происходящее язык не повернётся. Предугадать, что будет дальше, кажется не под силу даже участникам презентации, некоторые из которых узнали, что они участники за пять минут до выхода на сцену.
Всё происходившее и всё сказанное на сцене также было словно ведомо искренностью и случаем. Подметить это удавалось и в таких мелочах, как взаимодействие с микрофоном: не существовало никакой договорённости не только о том, что в него говорить, но даже о том, как это делать. Особая манера взаимодействия со стойкой микрофона была у каждого, кто к ней подходил. Имея опыт работы с микшерным пультом, считаю, что имена звукооператоров можно смело высечь в камне за их находчивость в деле перестройки звука под каждого нового выступающего.
Подобная непосредственность подкупает: это не столько монолог, сколько лёгкая беседа давних друзей. Происходящее немного отдавало атмосферой тех самых диалогов на кухне во время большой тусовки, когда дожившие до 4 утра уже не столько слушают собеседников, сколько чувствуют. За три часа я успел нажить то, что в современном английском обозначают словом «анемойя»: будто мне подшили в память события, которых никогда там не было, да и быть не могло, но проживал я их как свои.
О своём первом впечатлении и об опыте работы под начальством Козлова рассказали и сами артисты. Запала в сердце история о том, как Григорий Михайлович приютил выселенных из общаги студентов, рассказывая им в ночи о театре. Говоря честно, от таких рассказов во мне осталась зудеть белая зависть.
От музыкальной части буквально веяло теплом, а вкрапление звуков гитары в общий хор и вовсе создавало атмосферу «Королевской ночи» в летнем лагере. Треск осветительных приборов и гул проектора только подкрепляли общее ощущение: казалось, вот-вот в воздухе повиснет запах костра и хвои (остаточный запах сигаретного дыма после перерыва вписался вполне органично).
Ярким завершением стал фрагмент сеанса чёрной магии из «Мастера и Маргариты», который был увенчан «денежным дождём». Буду честен: не смог лишить внутреннюю сороку удовольствия поймать «каплю» этого дождя, и по дороге домой внутренний карман пиджака грели три очаровательных червонца.
Текст: Гарри Реебер
Фото: пресс-служба театра «Мастерская»
Прокомментируйте первым "Театральная анемойя"