Алексей Ершов: «Из российских режиссёров люблю только себя, Витю Вилисова и свою жену, хотя она и не режиссёр»

Пока театры Петербурга ждут снятия ограничений из-за пандемии, режиссёр «Театра. На Вынос» Алексей Ершов в эксклюзивном интервью Охтинскому пресс-центру рассказал о том, как решил стать преподавателем театрального вуза.

— Алексей, чем занимаешься на самоизоляции?

— В деревне в Старой Руссе копаю грядки, сажаю зелень, огурцы, помидоры. Гуляю, снимаю видео для своего Тиктока.

— Как относишься к вынужденному уходу театров в онлайн?

— Считаю, что давно пора было пробовать эту «фичу», а не ждать такой вынужденной ситуации. Хотя у нас в России всегда всё пробуется, когда прижмёт. Мне самому не близок этот формат, но уверен, что у него появятся свои поклонники. В нынешней ситуации этому формату сложно конкурировать с тем же Netflix, шоу “Comments Out” на Youtube или с желанием людей просто гулять на улице.

Я сам не смотрю онлайн-трансляции спектаклей, мне это неинтересно. Для меня театр — это совместное переживание, вместе с другими людьми. А тут получается самомедитация у себя дома. Кому-то это «заходит», я не против этого. Онлайн-спектакли — это просто не мой vibe.

— Открывает ли онлайн новые возможности для артистов и режиссёров?

— Думаю, да. Вообще, не понимаю, почему актёры в большинстве своём не используют Тикток и Инстраграм. В мире появилось много классных инструментов, которые можно юзать, но у нас в России это делают единицы типа Ирины Горбачёвой и Антона Лапенко.

— Как ты считаешь, мог бы «Театр. На Вынос» полностью перейти в онлайн-формат?

— «Театр. На Вынос» априори не может существовать в онлайне, потому что онлайн некуда выносить… Шутка! Эмоции, которые переживают создатели и зрители, находясь в «моменте», нельзя ощутить сидя перед компьютером. Залезть в заброшку или скинуть лодку в канал — в жизни это приносит больше адреналина, нежели в виртуальной реальности. И вообще, коллективные действия и сопереживания — наша фишка. Единственным аналогом «Театра. На Вынос» в сети могут стать ставки на спорт. Хотя, например, сейчас мы задумываемся над созданием игры и проекта с дополненной реальностью. Что-то вроде Pokemon Go.

— В прошлом году ты участвовал в арт-лаборатории «Смещение» в Театре на Таганке. На одном из перформансов тебя задержали на Красной площади, а позже Ирина Апексимова закрыла лабораторию досрочно. Чего они испугались? Что сам думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что портрет Путина в кабинете Апексимовой ожил как в произведении Гоголя и сказал ей: «НАКАЖИ ИХ».

По моему мнению, изначально Театр на Таганке преследовал в лаборатории Виктора Вилисова только собственные цели, и им было не особо интересно следить за продуктом, который каждый день выходил на их площадке, что странно. Там было много интересных дискуссии и показов, и, насколько я знаю, руководство театра присутствовало только на одном или двух событиях. Скорее всего, они хотели «позаигрывать» с модным блоггером и режиссёром, не особо вникая в подробности его деятельности. Также я думаю, что они испугались быть причастными к политической и оппозиционной деятельности, так как проект в рамках лаборатории мы делали с Никой Никульшиной, участницей Pussy Riot. Как известно, В.В.П. пристально следит за их творчеством.

— Как-то в Facebook ты упоминал, что поссорился со всем театральным сообществом, особенно с режиссёрами. Можешь рассказать, как это произошло и почему? Что ты чувствуешь в связи с этим?

— Поссорился — громко сказано. С режиссёрами и художниками я не ссорился. Скорее с теми, кто администрирует их деятельность. И то — напрямую они это не высказывают, а действуют как обычно из-за кулис. Уже после нашего задержания на театральной премии «Золотая маска» это чувствовалось, и многие даже отказывались публично здороваться. А после лаборатории «Смещение» и пластикового камина в РГИСИ нас походу вообще определили в чёрный список. Но, как поёт Хаски, всё «черным-черно», так что прорвёмся.

— Как ты оцениваешь современный театральный процесс в России? Почему всё так плохо?

— Я давно не был в театре и уже забыл, как доставать контрамарки. А, я ещё забыл, как пользоваться метро, потому что давно туда не спускался. То, что в России мало арт-событий, говорит о недостаточной силе и актуальности художественного высказывания. Чтобы это изменить, нужно в первую очередь заглянуть в корень проблемы, а именно — в образование и поддержу личных инициатив. Зачастую все интересные события происходят в андеграунде и возникают из личных инициатив. Государство же пуляет бабки в неинтересные, импотентские и выгодные себе проекты. Поэтому всё так плохо.

— Кто из российских режиссёров тебе самому нравится?

— Из российских режиссёров люблю только себя, Витю Вилисова и свою жену, хотя она и не режиссёр.

— Как у тебя появилась идея сделать петицию и выдвинуть свою кандидатуру на должность мастера режиссуры драмы РГИСИ?

— Я случайно наткнулся на фильм, который сделала академия для своих абитуриентов, и мне стало стыдно за то, что они там показывают. Хотя я одновременно испытал гордость за XX век. Петиция появилась сначала в шутку, как идея предложить что-то новое академии. Затем, судя по реакциям и голосованию в сторис в Инстраграме, я понял, что шутки шутками, а образование с пятой точки поднимать нужно.

— Как ты понял, что готов стать преподавателем?

— Я понял, что мне есть чем поделиться и о чём рассказать. И я подумал: почему бы и нет? Я вообще за то, чтобы в образовании таких инициатив было больше. Есть куча моих сверстников, успешных и актуальных, за кем бы я с удовольствием следил в этом направлении. Например, за Васей Березиным, Талгатом Баталовым и тем же Витей Вилисовым. Я был бы рад, если бы такое направление вообще возникло. Мне кажется, парадигму «мастера за 45» давно пора менять. Доверять тому, что традиционный образовательный процесс сам по себе тебя куда-то приведёт и откроет перспективы, — ущербно.

— Каким должно быть театральное образование?

— Я бы хотел, чтобы курс, который я наберу, существовал по принципу «Театра. На Вынос». Наши принципы очень простые: свобода мышления или арест на всю страну. Ну и ещё отсутствие «традиционного» программированного впечатления для зрителя — только живое действие и диалог. В нашем случае пространство, исполнитель и человек становятся важнее, чем изначально задуманное художественное высказывание.

Я хочу, чтобы мой курс существовал именно так. Недавно набил себе тату, на которой написано: «у нас сегодня». Потому что каждое «сегодня» должно приносить интерес и пользу, а не заменяться сидением на стуле и слепой верой в философию праотцов.

— Над какими проектами работаешь на данный момент? Планируете ли вы с Максимом Карнауховым что-нибудь новое?

— Сейчас с подачи Викторова Вилисова мы с художником Егором Пшеничным и IT-инженером Глебом Ершовым делаем проект в AR («дополненная реальность»). Пока не буду рассказывать сути, но думаю, что скоро вы и так об этом прочтёте. Не знаю, будет ли это в рамках «Театра. На Вынос» или станет отдельной историей. Поживем — увидим. Сейчас я увлёкся выращиванием огурчиков и помидорчиков, всяких там бобовых. В общем, всё для себя.

Мы созвонились с Максимом Карнауховым и придумали благотворительный проект — усыновление ребёнка после принятия поправок в Конституцию.

— Весной у тебя была свадьба, с чем я тебя сердечно поздравляю! Не мог бы ты подробнее рассказать, как это происходило?

— Вообще было прикольно: на свадьбу мы полностью оделись в «Адидас», сняли «гелик» и катались по КАД.

— Зачем современному бездетному человеку брак? Некоторые люди считают, что брак — устаревший, изживший себя институт. Как ты думаешь?

— Да, действительно, брак — устаревший институт. Это такая же фигня, как трудовая книжка и диплом о высшем образовании. Но я это сделал «по фану», мне захотелось пройти через официальную процедуру, где женщина томным голосом говорит о том, что надо беречь друг друга.

Даже если мы с женой против каких-либо традиционных процессов, иногда мы решаем попробовать что-то, чтобы понять, насколько это было нужно или не нужно. Планирую ещё не раз испытать этот опыт. Девочки, пишите.

Интервью: Дарья Герцева
Фото: Дарья Каминская