Азамат Габуев: «Интернет ещё принесёт что-то новое в литературу»

Немногословный осетинский писатель Азамат Габуев строг и точен, как подобает юристу, и пессимистичен словно северянин.

 — Расскажите, пожалуйста, о родном городе?

—Я родился во Владикавказе, но до двадцати трёх лет жил в Беслане. Это километрах в двадцати от Владикавказа, так что ездить на учёбу и первую работу было совсем не трудно.

Беслан — тихий, аккуратный городок, где когда-то был крупнейший в Европе (да, я считаю Кавказ Европой) кукурузный завод. Кажется, он до сих пор производит пару мешков крахмала в месяц.

В Беслане многие живут в собственных домах. Некоторые даже держат коров. Но моё детство прошло в пятиэтажке. Многоквартирные дома в глуши — это извращение. Зачем они? У нас большая и не очень населённая страна. Не было нужды всюду ставить эти коробки.

С балкона у нас был вид на Казбек. Горы вообще были видны изо всех окон, будто дом был окружен ими. Они никогда не казались мне крепостной стеной или чем-то, что закрывает от внешнего мира. Может быть, потому что рядом был аэропорт, и в небе всё время белели (а на закате и краснели) реактивные следы.

— Что было самым важным для Вас в детстве и юности?

— Детство и юность были обычными — постперестроечными. Помню Sega и Turbo, как все мои ровесники. Помню ваучеры и малиновые пиджаки. Есть одна особенность того времени для наших мест: слово «водочник». Вряд ли в других областях оно было так популярно и значило так много.

Я не очень интересовался художественной литературой, что называется, «для детей и юношества». Боевики на VHS были важнее какого-нибудь Дюма или Скотта. А вот познавательные книжки я почему-то читал охотно.

— Какие кавказские традиции характерны для Северной Осетии?

— В Северной Осетии большинство крещено в православии. Мусульман меньше. Есть осетинские сёла, которые считаются христианскими, и осетинские сёла, которые считаются мусульманскими. При этом живы языческие верования: например, вера в домовых или священные рощи. И сверху на этом всём — культ Сталина, которому уже в XXI веке в Северной Осетии поставили десять памятников, если не больше.

Из общего с остальным Северным Кавказом — народный костюм, пышные свадьбы, спортивная борьба и патриархальность. Хотя, с последним у нас не совсем плохо. Нет многожёнства, женщины одеваются как хотят, девушки сами выбирают женихов. Проблемы, скорее, на уровне бытового сексизма и карьерной дискриминации. То есть, женщины занимают руководящие должности, но с большим трудом, чем мужчины. Например, из десяти судов в Северной Осетии восемь возглавляют мужчины. Это при том, что большинство судей — женщины. С главврачами такая же история. Впрочем, это касается всей страны.

— Как Вы начали писать? Какой была первая литературная работа?

— В шестнадцать я строчил стихи, как многие. Потом под влиянием Рембо перешёл на стихи в прозе. Одно из таких «стихотворений» выросло до рассказа. Его напечатали в журнале «Дарьял». Это был 2005 год.

Мне было тогда двадцать.

С тех пор и пишу.

— Расскажите о своей книге. Каков её посыл миру?

— Книга, которая выходит летом в издательстве ЭКСМО, называется «Холодный День На Солнце». Это роман. В нём две части, написанные от лица двух разных девушек, которые находятся в одном месте (Владикавказ) в одно время (лето, думаю, года 2014). Они знакомы и даже ненавидят друг друга. У них разные картины мира, одни и те же события они воспринимают совершенно по-разному. Самое главное, они по-разному относятся к бытующему в обществе мнению, что девушка должна выйти замуж. Одна пытается соответствовать, другая — сопротивляться или, вернее, понять, чего хочет она сама.

Я не стал бы класть свою книгу на полку «Литература Кавказа». Да, в ней есть какие-то региональные особенности. Я даже использовал осетинскую мифологию. Но в целом, мои героини живут в глобальном культурном контексте. Как говорит одна из них: «Мы все смотрели “Утиные истории” и “Матрицу”». Может быть, в этом и есть посыл.

Предположу, что книга понравится любителям историй от первого лица — тем, кому нравятся, скажем, Дуглас Коупленд, Брет Истон Эллис, единственный роман Сильвии Плат.

— Как Вы относитесь к тому, что телевизор и Интернет вытесняют литературу?

— Телевизор уже давно ничего не вытесняет. Скорее, Интернет вытесняет его. Для литературы Интернет — не угроза. Во-первых, в Интернете люди скачивают и книги, во-вторых, думаю, Интернет ещё принесёт что-то новое в литературу. Он уже меняет язык. Мне совсем не страшно. Читающих людей и до телевизора было меньшинство.

— Какие книги или авторы являются для Вас эталонами?

— Думаю, на меня больше всего повлияла американская литература. Но выбрать в ней эталоны я не могу, поскольку пишу по-русски. Эталон — это ведь такая штука, по которой проверяют правильность измерений. Если я сомневаюсь в том, насколько допустима так или иная словесная конструкция и потом нахожу её у Чехова или раннего Набокова, то всё — так писать можно. Вот, значит, эталоны. Их стиль совершенен.

— Что бы Вы посоветовали читать подрастающему поколению?

— Подрастающему поколению ничего советовать не хочу. Сами разберутся. Они не глупые.

— Над чем Вы работаете сейчас?

— У меня совершенно нет идей для рассказов. Хочется писать только крупную прозу. Делаю заметки сразу для двух крупных вещей. Что из этого выйдет, пока не знаю.

— Хотели бы увидеть свои книги экранизированными?

— Да, конечно! Я люблю кино не меньше, чем литературу. Из «Холодного Дня На Солнце» можно сделать отличный фильм. Если это интервью читают режиссёры или продюсеры, то заявляю: я открыт к сотрудничеству.

Азамат Габуев родился в 1985 году во Владикавказе. Окончил юридический факультет СОГУ им. К.Л. Хетагурова, потом аспирантуру МГЮА им. О.Е. Кутафина.

Проживает в Москве. Публикуется в журналах «Дарьял», «Дружба народов», «Октябрь», «Кольцо А», Esquire Russia. В 2009 году вошёл в лонг-лист премии «Неформат», в 2011 году — в лонг-лист премии «Дебют». В августе 2018 года в издательстве ЭКСМО выходит роман «Холодный День На Солнце».

Интервью: Александра Багречевская
Фото из личного архива Азамата Габуева